Кир Булычев - Поселок

А Казик спускался очень медленно, он тоже был осторожен. Он поглядывал вниз, стараясь увидеть в тумане, нет ли там площадки или другого сука. Чтобы развлечься, он представлял себя земным альпинистом.

Неожиданно он увидел острый сучок, торчавший из ствола чуть в стороне от его пути, и протянул руку, чтобы за него схватиться. Но в то мгновение, когда он дотронулся до сука, тот разделился на два зазубренных ножа, и лишь мгновенная реакция Казика спасла его руку. Он успел отдернуть пальцы, но все же ножи полоснули по ним. Веревка дернулась. Дик подхватил ее сильнее и крикнул сверху:

- Ты чего?

Казик ответил не сразу. Кровь полилась из подушечки ладони, разрезанной ножами, которые оказались челюстями крупного насекомого - оно скрывалось в норе, вырезанной в коре дерева, и подстерегало добычу, сделав вид, что его жвалы - лишь обломанный сучок.

Перевязать руку было нечем. Казик крикнул наверх:

- Ничего, оцарапался. Здесь паршивец сидит, кусается.

- Осторожнее, - ответил Дик. - Не сильно поцарапался?

- Не сильно. Дальше спускаюсь.

Но, видно, запах крови возбудил в паршивце желание позавтракать, и он начал выползать из норки. За челюстями, которые нервно раскрывались и закрывались, будто насекомое норовило примериться к добыче, показалось членистое тело, оно лезло и лезло из норы, и казалось, конца ему не будет.

- Ого, - сказал Казик.

- Что? - спросил Дик.

- Длинный.

Казик, держась здоровой рукой за канат, другой вытащил нож, и, когда паршивец - теперь уже похожий на головастую радужную змею на множестве маленьких цепких ножек - подбежал к нему, Казик полоснул ножом, отрезав голову. Тело змеи продолжало шустро, но бесцельно бегать по стволу, а голова упала вниз, и метрах в трех внизу из ствола мгновенно высунулись другие щипцы, подхватили голову собрата и утянули внутрь.

Руке было больно, наверное от яда.

Казик сказал:

- Тут осторожно надо спускаться. Эти паршивцы нор накопали и ждут.

- Может, поднять тебя? - спросил Дик.

- Нет, наоборот, - ответил Казик. - Я буду побыстрее спускаться и ствола трогать не буду. Там внизу что-то есть.

Не обращая внимания на боль, он взялся за веревку обеими руками и скользнул вниз.

Крышки нор, в которых жили паршивцы, с треском распахивались, и оттуда, как вытолкнутые, выскакивали ножики челюстей, тянулись к Казику, но, к счастью, не успевали.

Внезапно белая вата облака ушла в сторону, и Казик увидел, что конец веревки лежит в воде. Его даже посетила надежда, что дерево оказалось куда ниже, чем они ожидали, и потому он уже видит землю. Но это было лишь озерко, которое уместилось между двух сросшихся лиан. Озерко было длинным и узким, вокруг него росли кусты и даже две небольшие сосенки.

Казик стал спускаться еще быстрее, но когда до поверхности воды оставалось метра три, он не выдержал боли и отпустил руки. И ухнул с плеском в озеро, сразу уйдя в него с головой.

Казик выбрался из воды, сел на берегу, поросшем травой, и сразу вернулась боль в руке. Но он не хотел говорить о ней Дику и потому стал спокойно объяснять, что нашел озеро и что, когда Марьяна и Дик будут спускаться, лучше не дотрагиваться до ствола.

- Я их выжгу, - сказал Дик, - у меня бластер.

- Не надо, - сказал Казик. - Бластер нам еще нужен, а этих паршивцев здесь много. Только они не успевают тяпнуть, если быстро спускаться.

* * *

Вода в озерце была темной, гниловатой, в ней жило множество мелких тварей. Когда Марьяна, спустившись, намазала мазью и перевязала распухшую руку Казика, она дала своим спутникам по таблетке из тех, что Олег принес с корабля, потому что от незнакомой плохой воды можно заболеть дизентерией или даже отравиться.

Они напились, но от этого голод стал еще сильнее.

Марьяна поспешила к соснам. Сосны, что росли здесь, были махонькими. Наверное, когда-то их споры занесло сюда ветром, и они укоренились в мягкой коре. Под соснами всегда бывают грибы, только Марьяна не была уверена, что грибы здесь есть, потому что нет земли, чтобы закапываться. Но ей повезло - в трухе у сосенок она поймала несколько грибков, тоже небольших, но самых настоящих. Грибы были незнакомого цвета и могли быть ядовитыми, иногда ядовитые грибы притворяются настоящими. Она надкусила один - он был настоящим, сладковатым; конечно, их лучше бы сварить, а то потом будет щипать рот, но сейчас не до костра, все такие голодные. И Марьяна поймала все грибы, что росли там (их набралось два десятка), принесла мужчинам, их разделили и съели.

А руку Казику разнесло так, что она стала толще ноги. И онемела. Это было неплохо, потому что она меньше болела. И его не знобило, не тошнило, и это тоже было хорошо - значит, яд у челюстей был несильный. Плохо только, что рукой Казик не мог пользоваться и ему было трудно спускаться по веревке, а ведь все равно придется спускаться - до земли еще далеко.

Стало теплее, здесь был нижний край облаков, а облака днем поднимаются выше, поэтому, когда они поели, оказалось, что внизу чисто и можно даже разглядеть землю.

Земля была очень далеко внизу. Как с воздушного шара. Увидеть ее можно было с трудом, потому что ствол в некоторых местах раздувался, когда лианы расходились, образуя лабиринт туннелей. В одном месте, метрах в ста ниже, получилась широкая площадка, с лоском и проплешинами болотца.

Путешественников охватило уныние.

- Лучше бы и не видеть, - сказала Марьяна. - Когда не видишь, кажется, что уже немного осталось.

- Теперь наш мешок наверняка кто-то съест, - сказал Казик. Он был страшно голоден.

- Здесь какая-нибудь добыча будет, - сказал Дик. Он держался за стволик сосны, упругий и мягкий, и глядел вниз, рассматривая лесок на развилке. - Только бы туда спуститься.

- Жалко, что Олег не сделал парашют, - сказал Казик. - Я ему советовал сделать парашют и прыгать с воздушного шара, но он сказал, что сделает его потом.

- Олег бы что-нибудь придумал, - сказала Марьяна, и Дику в этих словах послышался укор.

- Ему хорошо думать там, в поселке, - сказал он. - А здесь надо действовать.

- Олег хотел полететь с нами, - сказала Марьяна. - Его не пустили.

- Тогда и нечего жалеть, - сказал Дик.

На самом деле он не сердился на Олега. Это сейчас не играло роли. Главное было - спуститься вниз.

Казик прошел по суку дальше, за озеро, чтобы посмотреть вдаль.

И, увидев эту даль, не выдержал и закричал:

- Скорее сюда! Вы только посмотрите!

Они подбежали к нему.

Казик отодвинул свисавший сверху лист размером больше него самого, и в этом окне была видна широкая река, отсюда совсем близкая. Можно было даже увидеть, как по ней бежит рябь от ветра. Река делилась дальше на несколько рукавов и вливалась в озеро. Было понятно, что это озеро, а не море, потому что за его громадным зеркалом была полоска голубых холмов, отороченных темной каймой леса. В дельте реки, по песчаной косе, брело стадо мустангов. Что-то спугнуло их, и они, надув пузыри, поспешили к воде.