Валентин Бабакин - Путь Анубиса
- Читал, - ответил Василий. - А что?
- Он писал, что слабые и неудачники должны погибнуть. Это первое положение нашей любви к человеку. А мы им еще должны помочь в этом.
- Вы? - спросил Василий. - Вы взяли на себя такую миссию?
- Мы, - гордо заявил фон Кранц. - Никто более, кроме нас не взял на себя смелость изменить тот деградирующий мир. Ницше в своем "Антихристе" написал манифест, он изложил в нем четкое руководство к действию и наш фюрер подхватил его, как знамя.
- Недоумок он, ваш фюрер, - невольно вырвалось у Василия.
- Что? Я не ослышался? - фон Кранц подался вперед.
- Нет, - мотнул головой Василий. - Недоумок. Ницше писал в своем "Антихристе", что эта книга принадлежит немногим. Может быть, никто их этих немногих не существует.
- А вы знаток, господин Белавин, - скривился в подобии улыбки фон Кранц. - И что с того? Как вы понимаете эту фразу Ницше?
- А так и понимаю. Ваш фюрер слышал звон, да не знает, где он. Эта книга ему не принадлежит.
- Не понял. Подробнее, пожалуйста.
- Подробнее? Извольте. Ницше не писал о превосходстве нации. Он говорил о человечестве в целом. А Гитлер понял все на свой лад и прилепился своей националистической идеей к гиганту философской мысли. Он извратил понятия, противопоставив тем самым немецкую нацию всему миру, и потерпел неудачу.
- Неудачу? - фон Кранц нарочито рассмеялся и широко развел руками. - И это вы называете неудачей? Мы проникли в параллельные миры. Мы открыли новые виды энергии, опередив человечество в техническом развитии на десятилетия. Мы уверенно смотрим в будущее и готовы взять на себя ответственность за судьбы народов Земли. А что происходит у вас там? Половина народов живет в нищете. Новые болезни возникают ежегодно. Ухудшается экология. В средствах массовой информации процветает обман, пропаганда разврата и насилия. Растет преступность. Количество психически нездоровых людей увеличивается. Процветает нетрадиционный секс, педофилия, наркомания. Человечество деградирует и уверенно идет к пропасти.
- У вас еще будут ко мне вопросы, господин фон Кранц? - прервал Василий несколько затянувшийся монолог немца.
- Нет, - коротко ответил тот. - Забирайте ваше барахло на память о бренном прошлом, кроме камня. Я отдам его в лабораторию. Вам самому разве не интересно знать, что это такое?
- Интерес есть. Но пока не надо отдавать камень на исследование. Он, как я уже говорил, открывает нереальности. Без него мы не сможем добраться до нужного места, - соврал Василий. - Отдайте его мне. Будьте уверены, что он никуда не денется. Зачем мне действовать себе во вред.
- Открывает нереальности? Проверим на месте. Камень я оставлю при себе.
"И вполне возможно, что закрутишь ласты, как Гриша", - подумал Василий, раскладывая по карманам свое имущество.
Генрих пропустит вас к сыну, - с этими словами фон Кранц поднялся с дивана и присел к роялю. Его пальцы дотронулись до клавиш, извлекая из инструмента аккорды меланхоличной музыки. Василий узнал мелодию романса "Утро туманное, утро седое".
Послышался гул. Часть пола возле стены с оружием опустилась, открывая лестницу, ведущую вниз.
- Ауфштеен, - приказал Генрих. - Форверц.
Ступени заканчивались закрытой железной дверью. Она бесшумно распахнулась, как только Василий приблизился к ней. За дверью он увидел комнатушку величиной с тюремную камеру-одиночку, где отсутствовали окна, светился потолок, а у стены справа пространство железного пола занимала невысокая, узкая, как в купе поезда, покрытая серым одеялом, лежанка. Напротив двери к стене прилепился на кронштейнах столик-полочка. На нем разместились металлические тарелки с какой-то едой. Ближний левый от двери угол занимал унитаз и железная умывальная раковина с водопроводным краном. Чем не тюремная камера?
На лежанке, откинувшись затылком, на стену сидел Вовка. Цел и невредим на первый взгляд. Василий шагнул в камеру, и дверь за ним закрылась.
При виде Василия сын не проявил радости. Взгляд его был темен.
- С благополучным прибытием, - мрачно произнес он. - Зря ты им сдался. Теперь нам обоим кранты.
- Все будет нормально, - произнес Василий, присаживаясь на лежанку. - У меня есть план.
- Вовка дернул его за рукав.
- Ты чего? - спросил Василий, столкнулся взглядом с глазами сына и все понял. Как же он сам не догадался? Этот фон Кранц не по доброте душевной позволил ему встретиться с Вовкой. Помещение прослушивалось. Да и не только прослушивалось, но и просматривалось, скорее всего. Так, что надо будет следить за собой, за каждым своим словом. Но вместе с тем вести себя так, как будто не подозреваешь о том, что участвуешь в реалити-шоу. Попробуем.
- У меня план есть Вован, - вдохновенно прошептал Василий. - Я им решил все показать. И тот корабль инопланетян, что в лесу за домом Гриши. А чего нам скрывать? Мне лично господин фон Кранц понравился. Очень рассудительный человек, образованный. Этот корабль сейчас туда плывет. Скоро мы там будем. Я господину фон Кранцу все покажу. Там все и решится. Я думаю, что он останется более чем доволен. Ты только не волнуйся.
- А я и не волнуюсь, папа, - спокойно произнес Вовка. - Я знаю, что ты все сделаешь, как надо. А пока сил наберись. Голодный, наверное?
- Нет, спасибо, - отказался Василий, бросив взгляд на тарелки. - Я от всего увиденного аппетит потерял. Это же надо, какая мощь здесь у немцев! Они, похоже, гравитацией овладели!
- Ага, - кивнул Вовка. - И не только. Они могут на расстоянии контролировать термоядерную реакцию и воспрепятствовать взрыву ядерной бомбы. А ты видел воинов с забралами? Это клоны. Немцы вывели здесь человека с оптимальными физическими данными для ведения боя в различных условиях, и начали клонировать его тело. При этом они программируют психику клонов. Пока их немного. Но фон Кранц сказал мне, что скоро они создадут тысячи подобных воинов, не знающих страха и обладающих непобедимыми боевыми качествами.
- Тебе фон Кранц рассказал? Интересно-то как. А что он тебе еще рассказал, - с нарочитым любопытством произнес Василий.
- А еще он мне сказал, что фюрер жив, - ответил Вовка.
- Фюрер? Какой фюрер?
- Тот самый.
- Это Гитлер, что ли?
Вовка молча кивнул.
- Он шутит. Гитлер капут.
- Фон Кранц сказал, что Гитлер жив и здоров. Немцы здесь раскрыли секрет долголетия. А как ты думаешь, сколько этому фон Кранцу лет?
- Ну не знаю, - Василий пожал плечами. - Может быть чуть больше пятидесяти.
- Ему сто девять лет, - усмехнулся Вовка. - Он воевал на восточном фронте, участвовал в битве под Сталинградом в армии Манштейна и на Курской дуге.
- Он сам все тебе это рассказал?
- Сам, - кивнул Вовка.
- Сочиняет все, - отмахнулся Василий. - Лапшу тебе на уши вешал, чтобы запугать. Дескать, мы самые крутые тут и с нами дружить надо.
- А я верю, что оно так, - мрачно произнес Вовка. - Смерть Гитлера была подстроена. Все шито-крыто. Двойника укокошили, труп в ковер завернули, облили бензином и подожгли. Обугленную головешку-то как опознаешь. В то время еще не было экспертизы по ДНК. А, может, кроме Гитлера еще кое-кто из главных нацистов в этом мире укрылся.
Вовка говорил, и Василий понимал, что тот через слова выбрасывает накопившееся нервное напряжение.
- Впрочем, мне где-то как-то нравятся идеи нацистов, - продолжал Вовка. - Они за строгий порядок в мире. Я читал "Майн Кампф". Гитлер там писал, что надо бороться с большевизмом, а не с Российским народом, придавленным коммунистическим сапогом. Он шел на восток, чтобы освободить нас.
Вовку понесло. Василий понимал, что тот говорит так специально, играя на публику прослушивающую их. Но все же ему было странно слушать эти слова из уст тринадцатилетнего подростка. А Вовка продолжал развивать тему.
- Историю пишут победители. Как все было на самом деле, мы не знаем. Многое замалчивается. А мне бы хотелось услышать от того же фон Кранца истинное положение дел. Я его еще спрошу обо всем.
Вовка продолжал говорить, а Василий откинулся спиной на стену и закрыл глаза. Он прокручивал в голове возможные варианты побега. Первым делом надо выбраться вместе с Вовкой из этих железных стен под открытое небо. Самый лучший вариант - если их вдвоем повезут на катере к дому Гриши. Там можно будет проявить свои возможности на полную. Но, скорее всего Василия повезут туда без Вовки, оставив сына в заложниках. При этом фон Кранц не преминет лично убедиться в правдивости слов Василия. Он тоже поплывет с ним на катере. Тогда включается очень опасный вариант. Василий берет немца в заложники. Жизнь немца в обмен на сына. Риск очень большой. Но иного не дано. Можно было взять этого фон-Кранца в заложники уже здесь. Но зачем включать этот вариант преждевременно, если существует перспектива иного, менее опасного решения?
А что если Василия повезут на катере, а фон Кранц останется на крейсере? Это худший вариант. Тогда Василий будет брать немца в заложники прямо на борту корабля.
