Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- А теперь ты знаешь, что я не бандит! - нежно улыбнулся ей траурихлиген, и, поцеловав её в щёчку вдруг спросил:

- Скажи, тебе нарвится Венеция?

- Я... там никогда не была... - пискнула Звонящая, чуть дыша. Из-за всепоглощающей работы она почти нигде не была - только в тех городах, куда должна была лететь по заданию опа. А Венеция так в этот список так и не вошла.

- Прекрасно! - обрадовался Траурихлиген, и, подбежав к своей игрек-тачке, пригласил Звонящую внутрь, открыв дверцу пассажира. - Прошу!

- Спасибо! - Звонящая охотно полетела бы в Венецию, и в Париж... даже в Арктику, только чтобы он был рядом.

Заведя игрек-двигатель, Траурихлиген вновь нацепил на себя свой плащ и шляпу.

- Зачем? - удивилась Звонящая, пристёгиваясь. - В Венеции тепло...

- Мы возвращаемся в нормохронос, а там - твой Репейник! - пояснил Траурихлиген, направляя игрек-тачку вертикально вверх, к облакам, которые на глазах темнели, потому что красное солнце исчезало за горизонтом.

- Надо же, а я забыла уже про него... - пробормотала Звонящая, чувствуя, как ей не хочется вовзвращаться ни к Репейнику, и в оп... Она увидела под острыми чёрными крыльями небывалой тачки, как в дымке облаков проносятся незнакомые ей города и веси. Эрих Траурихлиген отпустил руль, и тачка на автопилоте летела над домами лесами, полями, морями... Он не смотрел ни в окно, ни вперёд - только на неё, и всё улыбался, а Звонящая поняла, что ей приятен его взгляд и его улыбка...

- В моём времени тут ужасно - проклятый Муссолини превратил Венецию в гетто - повсюду колючая проволока и эти пленные... - пробормотал Траурихлиген, снимая машину с автопилота, потому что пора было заходить на посадку. - Испортили всю красоту!

Тачка уже опустилась достаточно для того, чтобы видеть, как искрятся на ярком солнце знаменитые каналы, через которые переброшены чудесные мосты. Дворцы, церкви, старинные дома мелькали далеко внизу, оставаясь позади. А потом Траурихлиген вдруг нажал на тормоза, и игрек-Мабах резко завис на месте - прямо над собором Святой Марии, в нескольких метрах от белой куполообразной крыши. У пристании прямо перед собором были привязаны голндолы, и в одной из них гондольер неспеша перебирал струны мандолины, поджидая туристов, чтобы прокатить их по сто евро за полчаса...

- А у нас хорошо! - объявила Звонящая, разглядывая эти гондолы, на которых мечтала прокатиться с детства, даже рисовала себя в виде принцессы, плывущей в гондоле. - Все каналы вычистили, обновили набережные - красота! Это я в новостях смотрела!

Солнце уже зашло, и Венеция зажигала ночные огни, над городом вальяжно вставала полная луна, оставляя на спокойной воде сказочную серебристую "дорожку".

- Хочешь, высадимся на крышу? - спросил у Звонящей Траурихлиген, заставляя тачку нарезать круги над куполом собора.

- Н-нет... я боюсь, - Звонящая отказалась, потому как опасалась оступиться на каблуках и упасть с крыши вниз.

- Хорошо, тогда, может быть, приводнимся, или нырнём под воду? - Траурихлиген весело болтал, опуская игрек-тачку вниз, на пристань, а Звонящая никак не могла оторвать от него глаз. Раньше она считала Эриха Траурихлигена мерзким чудовищем - таким же, как те маньяки и убийцы, которых оп ежедневно вылавливает в больших количествах. Но сейчас поняла, что он другой, к тому же, он красивый...

Игрек-тачка выпустила из днища колёса и плавно коснулась тротуарной плитки, оказавшись на широкой пристани, украшенной клумбами, и разными скульптурами, поставленными тут десятки лет назад. Слева от себя Звонящая видела широкое пространство воды, лодки, туристов, которые хотели прокатиться, не жалея за это по сто евро, а справа - возвышался фантастический белый собор...

- Ладно, не буду тебя кошмарить! Я придумал кое-что получше! - сообщил вдруг Траурихлиген и выскользнул из кабины, отправившись прямо туда, где в свете фонарей покачивались привязанные лодки. Около них толпились туристы, но Звонящая, сидя в тачке, видела, как Траурихлигена протолкался вперёд - к гондольеру с мандолиной и всунул в его свободную от инструмента руку пачку купюр. Несомненно, тут было больше, чем сто евро, и гондольер, положив мандолину на сиденье, сошел на берег и удалился размашистой матросской походкой. Неужели, Эрих эту лодку купил??

- Прошу! - сказал он Звонящей, вернувшись к машине и приглашая её выйти и пересесть в водный транспорт.

- Я в эту лодку не сяду... Она перевернётся... - залепетала Звонящая, понимая, что с её платьем и каблуками перебраться через низкий бортик и удержаться в утлом судёнышке - титанический труд, на который она, увы, не способна. Вот так каблуки проклятые не дают ей осуществить детскую мечту...

- А ты не бойся! - улыбнулся Траурихлиген, перешагнул через бортик лодки и подал ей руку. - Ты же хотела на ней покататься. Давай, смелее, не утонешь!

- Ну, хорошо! - Звонящая решилась, сгруппировалась, будто бы ей предстояло перепрыгнуть не каких-то полметра, а целую широкую пропасть... с вагона на вагон несущегося во весь опор поезда...

Сделав широкий скачок, Звонящая тяжело приземлилась, заставив стремительную гондолу покачнуться, распуская по воле широкие круги.

- Ой... - она тут же ухватилась за руку Траурихлигена, чтобы не свалисться в воду, и почти сразу устроилась на сиденье - мягком, обитом красной тканью.

- Ну, вот, видишь! - Траурихлиген взял оставленное гандольером весло, отталкивая лодку от берега и направляя её вперёд. - Не страшно?

- Ни капельки! - бодро отказалась от страха Звонящая, разглядывая красивые окрестности - дома, кованые фонари, мост, людей, гуляющих по набережной.

- Ты была права - в нормохроносе Венеция гараздо красивее, чем у меня! - оценил Траурихлиген, не забывая грести. - Даже стихи на ум приходят!

- А ты расскажи! - попросила Звонящая, чувствуя, как лодка покачивается на маленьких волнах. - Вернее, прочитай... - поправилась она, вспомнив, что стихи не рассказывают, а читают.

- Хорошо! - согласился Траурихлиген, и начао бодрым голосом:

- Wandrers Nachtlied!

- А? - удивилась Звонящая, заморгав глазами...

- Нет, лучше так! - Траурихлиген положил весло, опустившись на соседнее сиденье - напротив Звонящей и взял мандолину, которая лежала рядом с ним. - Wandrers Nachtlied! - повторил он, перебирая струны своими длинными пальцами, наигрывая "К Элизе" Моцарта. - Über allen Gipfeln

Ist Ruh

In allen Wipfeln

Spürest du

Kaum einen Hauch

Die Vögelein

Schweigen im Walde

Warte nur balde

Ruhest du auch...

Слушая, как Траурихлиген читает ей стихи, Звонящая поняла, что заблуждалась в нём, считая его просто тупым бездушным зверем, который злобно рычит и пожирает всех, кого видит. По настоящему он совсем не такой, он хороший человек, у него приятный голос, красивая улыбка, добрые глаза, и наверное, даже есть душа... Он из тех, "других" людей, которые исчезли после войны...