Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне

Процеживая через голову эти мгновенные мысли, я, приняв спокойно-выжидательную позу, из которой с легкостью переходишь в боевую стойку, глядел на вошедшего, ожидая его действий; именно они должны были определить линию развития отношений.

Он, непринужденно улыбаясь и легко ступая, подошел к столу, отодвинул стул, уселся, указал на второе сиденье:

— Садитесь же, господин Остров. Вряд ли вы успели восстановить силы после серьезного пребывания в Пространстве Сна.

Эти слова, видимо, должны были показать мне, что посетитель находится полностью в курсе моих дел. Я сел, продолжая выжидательно смотреть на него.

— Прежде всего позвольте поздравить вас с благополучным возвращением.

— Благодарю, — ответил я тоном, в котором легко можно было уловить сомнение в моей благополучности.

Его улыбка на миг растянулась вширь, потом сразу исчезла, и на лице возникла неописуемая серьезность.

— Мне целиком понятны ваши сомнения. Вы, разумеется, помните, что уходили на операцию вовсе не отсюда. И хотели бы выяснить, где и каким образом оказались, вернувшись.

Я продолжал смотреть на него, не произнося ни слова, не делая ни единого движения.

— Объясняю: во время вашего отсутствия мы сочли целесообразным перенести вашу плоть в другое помещение, где мы с вами сейчас и находимся.

— Волга впадает в Каспийское море, — нарушил я наконец обет молчания.

— Да, конечно же, это вы поняли и без объяснений. Уточняю: мы находимся сейчас в одном из помещений Службы Безопасности, я же принадлежу к числу ее сотрудников. Капитан Халдей. Вы, конечно, могли запамятовать… но я находился у вас вместе с генералом, когда обсуждался вопрос об операции, в которой вы участвуете. И именно на меня было возложено поддержание связи с вашим учреждением.

Черт бы взял: это действительно был он. Просто тогда он за все время не произнес ни слова, и я не обратил на него особого внимания. К тому же, его фамилию я тогда расслышал, как «Холлидей», и решил было, что это какой-нибудь зарубежный практикант при генерале. Вроде наших легатов.

— Очень интересно. Как приятно встретиться снова, капитан.

Я попытался произнести эти слова как можно безразличнее — словно все это было известно мне задолго до того, как произошло на самом деле, — не очень, впрочем, надеясь, что он поверит. И на всякий случай добавил:

— Мое тело представляет такую ценность, что вы решили его похитить? Или, может быть, оно арестовано?

Он, похоже, даже обиделся.

— О каком похищении идет речь? Все сделано по согласованию с вашим Бюро. Мы действуем совершенно законно. Имеем право пригласить для беседы любого гражданина. И если он не в состоянии явиться сам — оказать ему помощь, доставив к нам. Но это ни в коем случае не следует рассматривать, как задержание или арест.

— Бюро? — Я изобразил крайнее удивление. — Что, собственно, вы имеете в виду, капитан?

— Ну, ну. Остров, — произнес он укоризненно, словно шалящему ребенку. — Вы же серьезный человек, да и дело вовсе не шуточное. Хотелось бы, чтобы вы отнеслись к этому именно так…

Он говорил еще что-то, достаточно много, я же в это время старался, слушая его, вычислить — кто же у нас в Институте сделался их человеком. Потому что вся наша терминология, которой он вдруг начал густо сыпать, могла стать известной ему только через кого-то из поваров нашей кухни. Подозрений сразу же возникло несколько. Но — ни одного серьезного. Что же — они решили взять операцию целиком в свои руки и хотят руководить мною непосредственно, отстранив Институт? Зачем? Ради будущей славы? Может быть, этот прием с увозом тела у них применялся и раньше? Чепуха: я бы знал. Вывезти тело из Института — дело серьезное, тела, к счастью, не микрофильмируются, а в компактный груз превращаются только после кремации…

— Простите?

Я так увлекся своими рассуждениями, что пропустил мимо ушей заключительную часть его прочувствованного выступления.

— Что?

— Я не совсем понял ваши последние слова…

Он, казалось, искренне удивился:

— Чего же в них непонятного?

— Знаете, после таких напряжений мозг иногда не срабатывает. А кроме того… Извините, но все, что касается нашей деятельности в Пространстве Сна или в связи с такой работой, я привык — да и обязан — обсуждать только с моими прямыми начальниками и другими участниками операции — в соответствии с их компетенцией. Вы же не относитесь ни к тем, ни к другим. Поэтому…

— А, ну да, конечно же. Хорошо, повторяю: мы не собираемся играть с вами втемную. Что касается руководства Бюро — оно в курсе наших намерений, и не только согласно с ними, но даже приветствовало их. Иначе, как вы понимаете, вряд ли они позволили бы нам одолжить вашу плоть. Сам Тайгер…

Это в смысле — Тигр? Сделаем крохотную зарубку на посохе своего внимания. Уже не первую, кстати.

— Сам Тайгер просил передать вам, что вы заинтересованы в нашем сотрудничестве не менее, чем мы. Потому что цель ведь у нас одна!

Он сделал паузу — специально для моей реплики. Чтобы доставить ему удовольствие, я подал ее:

— Какова же эта цель, по-вашему?

В глазах его мне почудилось удовлетворение. Словно он был музыкантом и только что успешно прошел трудный пассаж.

— Возвращение Груздя, естественно, что же еще?

— Ну да, ну да, как же иначе, — откликнулся я. — Спасибо, теперь я понял. Прошу вас — продолжайте.

— С радостью. Итак — сотрудничество. Потому что — вы знаете это лучше меня — все операции в Пространстве Сна могут осуществляться только после тщательной подготовки здесь, в нашем мире — и в результате такой подготовки. Там, в Пространстве Сна, вы имеете полную свободу действий. Но здесь наши возможности куда шире ваших. Мы можем обеспечить лучшую информационную базу — чтобы вам там приходилось пореже сталкиваться с неожиданностями. Мы можем совершать необходимые и профессиональные оперативные действия, чтобы выяснить — кто вам мешает, кто противостоит, и, наконец, — кто же совершил похищение Груздя. Как только мы выйдем на этих лиц — мы начнем работать с ними и, будьте уверены, получим нужные нам данные. После чего ваша работа там облегчится на несколько порядков — вам останется только прийти, взять и доставить Груздя сюда, вернуть в его бренную плоть.

Очередная зарубка.

— Звучит прекрасно, — сказал я, изображая на лице некую комбинацию из недоверия и воодушевления. — Но, боюсь, это слишком великолепно, чтобы оказаться еще и реализуемым.

— Вот и снова вы не хотите воздать нам должного. Все сказанное вполне в наших силах. Но, разумеется, при одном условии.

Снова пауза — и снова моя реплика:

— При условии серьезной поддержки с нашей стороны?