Владимир Немцов - Осколок солнца. Повесть

Однажды после работы Багрецов решил продемонстрировать эту коляску. Пришел Павел Иванович. Кучинский показался было на поле, но, увидав начальника, скрылся от греха подальше. Видимо, Нюра тоже боялась встречи с Павлом Ивановичем. Лида задержалась в лаборатории, Маша дежурила. Ну что ж, пусть хоть Павел Иванович посмотрит. Тимка не в счет, он уже видел.

На дорожке возле зеркального поля стояла модель, чем-то похожая на трактор, который демонстрировался на выставке работ ремесленников. Конечно, сравнивать их нельзя, там была законченная конструкция, покрашенная, тщательно отделанная, а Димка стремился показать только принцип движущейся модели и соорудил ее на скорую руку из фанеры. Вместо гусениц он поставил колеса.

Щелкнул выключатель, и модель пошла.

Что же было в ней интересного? Если тогда, на выставке, двигалась модель, управляемая световым лучом, то сейчас свет был источником ее движения. За моделью не тянулся провод, она шла без аккумуляторов. Даже радиоэнергия, которая в другой модели, построенной с Димкиным участием, питала электромотор, здесь была абсолютно ни при чем. Двигал машину солнечный свет. Впрочем, какая там машина? Зеркало на колесиках. Прямоугольник, выпиленный из курбатовской плиты, был прикреплен к фанерному основанию, под ним находился вентиляторный моторчик, который через ременную передачу вертел жестяные колеса. Вот и все.

Смешная игрушка. Но она была интересна как опыт использования солнечной энергии для транспортных машин. Это уже не застывшее зеркальное поле, а что-то новое. Возможно, подобный принцип когда-нибудь и найдет практическое применение.

Именно это и волновало Багрецова.

— Смотрите, Павел Иванович, — размахивая руками, показывал Вадим. — Здесь же ничего нет. Ваша плита и мотор. Никакого горючего. Ни проводов, ни аккумуляторов. Будущий «солнечный автомобиль» я представляю себе так: крыша покрыта курбатовским слоем; фототок идет в электромотор; скорость машины регулируется реостатом. Идеальное управление… — В эту минуту Багрецов заметил, что «солнечный автомобиль» остановился. — Тимка, отойди. Застишь солнце. Видишь — тень. Всю энергию на себя забрал.

Бабкин рассмеялся и сказал, что Димкина идея требует серьезной доработки, иначе его автомобили должны будут ездить только по солнечной стороне улицы.

— А если тучка набежит? Значит, стоп, машина?

— Сам же понимаешь, что это не так, — заспорил Вадим. — Плиты «К-8» настолько чувствительны, что даже в сумерки дают достаточную энергию.

— А ночью? Опять без аккумуляторов не обойтись?

— Наверное, — согласился Вадим. — Но для городской машины это будет тяжело. Можно представить себе поезд. Поверхность вагонных крыш большая, значит и энергии много. Один вагон будет занят аккумуляторами. Вполне достаточно.

— Вы считали? — усмехнувшись, поинтересовался Павел Иванович. — На бумажке карандашиком или на линеечке? Полезное дело для увлекающихся изобретателей.

Вадиму только сейчас пришла в голову эта идея, а потому он и не прикинул, что может получиться. Наверное, одного вагона не хватит.

— Так уж и помечтать нельзя, — сказал он сконфуженно. — Обязательно цифры…

Павел Иванович проводил взглядом удаляющуюся модель.

— Если бы не цифры, давно бы сделали. Места на крышах маловато. Тут можно другое придумать. Например, огромную самоходную баржу, плавающий остров или что-то в этом роде. А «солнечный автомобиль» не развернется даже на широких московских улицах.

Модель Багрецова доползла до барьера и остановилась, словно отдыхая в тени. Вадим подбежал к ней, вытащил ее на солнце и пустил по зеркальному полю.

Возвращаясь обратно к Павлу Ивановичу, с которым он скоро расстанется навсегда, так же как и с Лидой, Нюрой, Машей, — со всеми, с кем ему пришлось работать целый месяц, Вадим испытывал что-то вроде сладкой грусти. К ней примешивалась и досада — строил он пустую игрушку, над мечтой его смеются, и неприятно оставлять после себя столь невыгодное впечатление.

— Я понимаю, что это игрушка, — сказал Вадим, подходя к Павлу Ивановичу. — Но мне хотелось представить себе будущее вашего изобретения. Не только энергетические поля, а и движущиеся машины. Вы говорите, что на земле не получится? Хорошо, пусть на воде. А в воздухе? Разве нельзя придумать космический корабль, который движется солнечной энергией?

— Придумать все можно, а зачем?

— Как зачем? Для науки.

— Наука бывает разная. Иные диссертанты работают над такими важными темами, как, например, «Оптимальная величина дырки от бублика», а другие витают в заоблачных высотах. Их интересует «эстетическое воздействие путевого пейзажа от созвездия Веги до Стрельца».

Курбатов говорил с едким задором. Так же как и директора института Чичагина, его возмущали дельцы от науки, те, кто всеми правдами и неправдами стремятся быть кандидатами и докторами. В голове ни одной собственной мыслишки, ни опыта, ни таланта, которым должен обладать настоящий ученый, а степени они все-таки получают.

Делается это просто: берется очень узкая тема, по ней кропотливо собирается все, что когда-либо опубликовано, и перелагается своими словами. И никто не задается вопросом: кому и зачем нужны такие школьные изложения? Однажды Курбатов видел в газете объявление о защите докторской диссертации на тему, сформулированную примерно так: «К вопросу о сверлении круглых отверстий». Какая же это наука? Вроде дырки от бублика.

Курбатов поблагодарил Вадима за демонстрацию модели, сказал, что такие опыты полезны — они возбуждают интерес к техническому творчеству, а подчас и наталкивают на мысль о неожиданном применении всем известной техники в какой-нибудь новой отрасли народного хозяйства.

— Потерпите немного, Вадим, — сказал Курбатов. — Думаю, что скоро вы увидите на живом примере, как иногда случайный на первый взгляд опыт может привести к интересной идее. И в этом вы виноваты, ваша модель.

— Что вы, Павел Иванович! — совсем уже смутился Багрецов. — Я понимаю, что это игрушка. Вы даже сами сказали…

— А я не про то. Помните шляпу?

Вадим удивленно посмотрел на Курбатова. Шляпа? Зонтик? Неужели он займется этим ширпотребом? Вот уж совсем не похоже. Впрочем, с зонтиком он что-то делал. Вытащил из него спицы, а тряпку выбросил.

— Удивляться потом будем. — Курбатов похлопал Вадима по плечу. — Очень боюсь, что ничего не выйдет… Ну, да нам не привыкать.

Он ушел в мастерскую, а Вадим, терзаемый любопытством, от которого уже столько раз пострадал, побежал к мусорному ящику, чтобы извлечь остатки зонтика. Интересно, ручка от него там или конструктору она тоже понадобилась?