Владимир Венгловский - Хоккей с мечом (сборник)

– Эль верде,[17] – улыбнулась Аксиния.

– Ответ неверный, – констатировал Энрике, слегка разворачиваясь к ней. – Как твое имя, безумный ангел? Чем увлекаешься? Много ли мама с папой дают на бутерброды? Говори громче, интересно всем!

Тридцать пар глаз будто красными лазерными точками водили по ее лицу и телу. Оценивающе, изучающе, провоцируя, раздевая, ожидая ее реакции. Можно сделать вид, что ничего не происходит, и через неделю превратиться в белую моль, подобно сидящему рядом носом в парту конопатому очкарику. Можно разъяриться и развести свару, но это, по сути, ничего не даст. Наконец, можно выставить парня в глупом виде, откровенно посмеяться над ним – способностей бы хватило, – но где гарантия, что по дороге домой не получишь бритвой по лицу от «случайного» прохожего?

Аксиния аккуратно повесила рюкзак на спинку стула. До начала урока оставалось минут пять, стоило поспешить.

– Всё по порядку, – громко сказала она, обращаясь ко всем и ни к кому, как в театральном кружке. – Мое имя – Аксиния…

– Что за диковина? – развеселился маленький смешной перуанец с последней парты. Мутный, непредсказуемый, опасный.

– А вы знаете много имен на букву А? – теперь уже обводя взглядом класс, Аксиния остановилась на долговязом черном, антильского типа, парне по имени Джош. Тот поймал ее взгляд, чуть прищурился и встряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. – Имя русское, так что насчет «гринго» Энрике погорячился.

– Я вроде бы не говорил тебе, как меня зовут…

– Итак, мое имя Аксиния, а зовут меня Сова. Можете не представляться, я уже с вами знакома.

Она прошла к перегородке, за которой неторопливо раскладывала ноутбук темнокожая преподавательница математики, и размашисто вывела губной помадой на толстом стекле девятизначный код.

– Кто в курсе, что это такое, могут свериться.

Энрике смотрел на нее, по-прежнему ухмыляясь недобро:

– Так ты еще и не простая пташка, А-кси-ни-я? Где нахваталась премудростей? Там учили только ковыряться в кодах, или чему полезному? Я слышал, хакерши изобретательны в постели – другая логика, другие эмоции…

Теперь Аксиния повернулась лицом к мексиканцу и медленно, сопровождая каждый шаг порцией информации, направилась к нему.

– Видишь ли, чико, – сказала она, делая первый шаг, – если тебе много рассказывали о хакерах, то ты знаешь, что это не те люди, с кем имеет смысл портить отношения. Чокнутые мстительные существа не от мира сего. Ты цепляешь одного из них, а потом в прачечной сбивается режим стирки и даже самые крепкие ткани расползаются на отдельные нити. Ты приходишь домой и находишь в холодильнике закипевшее пиво. А счета за телефон и свет в конце месяца стирают тебя с лица земли.

Теперь она уже стояла в полушаге от Энрике.

– А дружелюбный хакер – такой, которому ты оставляешь шанс следовать своей дорогой. Я родилась и прожила четырнадцать лет в Гарлеме, там любой подтвердит это правило.

Здесь можно было бы добавить «о пользе дружбы» – маленький рекламный ролик о бесплатных билетах на концерты, вскрытых экзаменационных программах, скидочных картах на машинный спирт… Но в Гарлеме ее успели научить не прогибаться.

– И мне не хотелось бы с тобой ссориться. Потому что тогда ты не сыграешь мне «Детройтадо», – широко улыбнувшись, Аксиния забила в эту беседу последний гвоздь.

Ни один музыкант не устоит, когда просят исполнить его лучшую песню.

– Оставь ее, Энрике! – вмешался Джош. – Русская из Гарлема – это, по крайней мере, прикольно.

И, уже обращаясь к Аксинии, не издеваясь, а, скорее, возвращая должок, добавил:

– Никуда от них не спрячешься. Всюду «Русские идут»!

И ослепительно осклабился в тридцать два зуба.

Рич Белее Белого

«Хантер-Люкс» (турбо-водородный двигатель, удлиненная база, сверхлегкая керамическая броня, динамическое затемнение стекол, символ неспокойного успеха и агрессивной надежности) остановился перед ржавым шлагбаумом на въезде в Совсем Цветную. Эта часть Детройта уже давно жила как бы сама по себе, и здесь Рич держал одну из своих лучших точек.

Из-за обрушенной кирпичной стены завода, ставшей форпостом, появилась черная фигура стража порядка. Последнего белого полицейского здесь видели лет десять назад. Толстым и хищным стволом новенького АК-21 страж показал, что надо открыть окно.

На переднем сиденье «хантера» застыли, как богомолы, водитель и телохранитель – намибийцы. Даже не шевельнулись, когда страж провел по их лицам лучом фонарика.

– Привет, ребята! – тем не менее сказал тот. – Привет, Рич! – в заднее окошко, открытое ровно настолько, чтобы стала различима нереальная белизна кожи пассажира. – До сих пор в толк не возьму, как белый смог приручить таких зомби.

Рич усмехнулся:

– Там, где не справится белый, нужен супербелый.

Шутка была старой и известной, но нравилась всем, передавалась как анекдот и в целом положительно работала на имидж хозяина брейн-студий Восточного побережья.

Страж поднял шлагбаум, машина бесшумно двинулась вперед, лишь похрустывая стираемой под колесами в порошок кирпичной крошкой.

Совсем Цветная не имела четкой границы – в центре города не было ни блокпостов, ни заброшенных баррикад. Салон, куда ехал Рич, стоял как раз на границе «совсем» и «не совсем» цветной зоны.

Безмолвный телохранитель на время превратился в носильщика – тяжеленный металлический кейс оттянул его руку до земли. Лифт-клеть вознес их на самый верх полузаброшенной многоэтажки. Рядом с кнопкой последнего, тридцатого этажа была аккуратно приклеена цветная бирочка-указатель: «Брейнинг-салон “Другое Прошлое”».

Мальчишка ждал у себя – как всегда, жизнерадостный и возбужденный встречей. Ему работа до сих пор казалась романтикой.

Стены салона прятались за бесконечными стеллажами. Флэш-плакаты с рекламой лучших роликов отвлекали взгляд, как виды из окон скорого поезда. Две брейнинг-установки, собранные на основе старых стоматологических кресел, с тяжелыми колпаками трансмиттеров, придавали салону вид парикмахерской. Беременная негритянка, сестра Джоша, по-утиному прошлепала к лифту, невнятно поздоровавшись и попрощавшись одновременно. Рич вел дела только с мальчишкой.

Обычно Белее Белого сам не приезжал – только передавал новые записи с курьером. Но сегодня у них был повод пообщаться лично.

Сначала «махнулись чемоданами». Телохранитель положил на стол и открыл кейс. В пенопластовой противоударной форме ровными рядами лежали бруски темного коньячного стекла, каждый размером с сигаретную пачку – брейн-карты с записанными роликами. Заказ клиентов салона.