Михаил Казьмин - Через семь гробов 2

Как ни странно, особой ревности Роман не испытывал. Он снисходительно поглядывал на этих несчастных, вынужденных лишь во все глаза пялиться на ту вызывающую красоту, что через час-другой будет принадлежать только ему. Однако в эту бочку меда тут же попала не ложка даже, а здоровенный половник дегтя — когда Корнев заметил, как на его жену смотрит этот чертов Бейкер. Точно Хайди сказала еще в первый вечер на «Звезде счастья» — как на еду. Вот же ублюдок, мать его…

Впрочем, острый приступ желания поковыряться в глазах Бейкера вилкой тут же сменился этаким довольным злорадством — взгляд Бейкера перехватила и сидевшая рядом Стоун и уже через мгновение этот подонок яростно сверкал глазами в сторону этой шлюхи. Похоже, она под столом пнула его ногой. Хороша парочка, нечего сказать! Вот было бы здорово, если он ее на хрен задушил, а она перед этим успела подсыпать ему лошадиную дозу той гадости, которой отравила Саммера!

В общем, вечер вчера удался. А уж то, что они с Хайди устроили после него в кровати… Это была просто какая-то феерическая, неописуемая и непередаваемая роскошь, настоящее торжество дикого, необузданного и ничем не ограниченного восторга и счастья.

Корнев поймал себя на том, что вот прямо сейчас лучше прошлую ночь не вспоминать, потому как желание, поднимающееся в нем с этими мыслями, стоило немедленно подавить. Не хватало еще, чтобы он оторвал жену от, кажется, близкого уже к завершению процесса выбора подходящего к случаю наряда. Что ж, похоже, второй вечер подряд ни у кого не будет сомнений, кто в салоне «Звезды счастья» самая-самая…

От грешных и сладких мыслей Роману, пусть и не сразу, помогли отвлечься воспоминания о вчерашнем дне и о том, что было сегодня вот до этого самого момента. Дни, кстати, что вчера, что сегодня, оказались вполне себе неплохими. Даже не в красотах природы Корела тут дело, хотя и они продолжали радовать своим буйством и разнообразием. Вообще, Корнев давно заметил, что на всех мирах Белого космоса, где ему довелось побывать — что на русских, что на немецких, что на Фронтире — люди предпочитали селиться там, где климат напоминал земные субтропики. Видимо, белым людям на Земле остро не хватало такого мягкого климата. Однако на Кореле природа поражала невероятным сочетанием привычной Корневу, да и не ему одному, мягкости климата с кричащей яркостью растительного и животного мира, на других планетах более свойственной широтам тропическим или экваториальным. По крайней мере, такого Роман не видел нигде.

А еще вчера и сегодня Ленни Грант в своей медицинской ипостаси побеседовал со всеми пассажирами и всем экипажем «Звезды счастья» и буквально два часа назад Корнев вернулся от капитана с полным подтверждением догадки любимой жены. То, что не признались в наличии ложных воспоминаний оба Недвицки и Стоун, картину, на взгляд Романа, никак не портило — мумии-финансисты вполне могли и спать в момент перехода, а Стоун, скорее всего, соврала. В остальном все сходилось — воспоминания о том, чего не было, присутствовали у тех, кто при переходе в параллельный мир бодрствовал, и начисто отсутствовали у тех, кто этот историческое событие проспал.

Ясное дело, это известие только прибавило Хайди уверенности в себе и еще сильнее побуждало ее приложить все силы, чтобы сохранить за собой место «первой леди» на корабле. А что, Роман был не против. Помимо всего прочего, такой образ, как представлялось Корневу, выводил его жену из-под возможных подозрений в какой-то особенной заинтересованности в происходящем на «Звезде счастья».

С нарядом Хайди наконец определилась. На взгляд Романа — более чем удачно. В меру ярко и вызывающе, но вполне прилично, не создавая ощущения доступности, пусть и ложного. Помимо всего прочего, упаковка прекрасного тела супруги хорошо сочеталась с созданным ею сооружением из волос и нанесенной на лицо боевой раскраской. Осталось еще подобрать ко всему этому шедевру украшения и можно отправляться на неравную для всех остальных пассажирок битву за королевский трон. Так, пора бы и самому приодеться…

Придумать что-то из ряда вон выходящее после вчерашнего было трудно, но Грант извернулся. Едва Корневы появились в салоне, Джина Корби, до этого игравшая что-то медленное и спокойное, поприветствовала их бодрящей мелодией, сопровождаемой аплодисментами собравшихся. Хайди ответила величественным, поистине королевским кивком, а Роман даже слегка оторопел. Как-то не замечал он никогда раньше за женой этаких царственных манер. Где, интересно, она такому научилась?

Где-то через полчаса, явно по наущению Гранта, мисс Корби оставила свое место за синтезатором, подошла к столику, за которым сидели Корневы, вежливо извинилась перед Романом и попросила миссис Корневу показать некоторые незнакомые ей раньше мелодии. В результате они с Хайди уже очень скоро музицировали вдвоем — одна на синтезаторе, другая на аккордеоне. Играли тихо, не стараясь завести публику, больше для фона. Публика, откровенно говоря, и сама не спешила заводиться — должно быть, со вчерашнего дня впечатлений пока хватало.

Стараниями Гранта пассажиры оказались перемешанными. Оба Недвицки, Бейкер и Жан-Кристоф Дюбуа уселись играть в бридж, Моника Вителли, Мирей Дюбуа и Стоун образовали женский междусобойчик, а Корнев образовал мужской клуб со своим итальянским тезкой и Хаксли.

О чем там щебетали дамы и пластиковая шлюха, Роман даже не догадывался, а вот оба его собеседника начали с всяческих восхвалений в адрес неподражаемой миссис Аделаиды. Корнев с видом сытого кота принимал эти славословия, а затем попытался взять нить разговора в свои руки. Очень уж интересно было бы разговорить Хаксли.

— Ну что вы, что вы, — в ответ на очередное выражение восторга со стороны тезки начал потихоньку Роман, — у нас здесь вообще все таланты. Уж как вы с Моникой танцуете — это же засмотреться можно! А помните, как замечательно пел наш добрый мистер Грант?

— Оказавшийся, ко всем своим способностям, еще и врачом, — вставил Хаксли.

— Кстати, мистер Хаксли… — начал было Вителли.

— Бернард, — перебил Хаксли. — Просто Бернард.

— Хорошо, Бернард. Я — Романо.

— А я — Роман, — вставил Корнев.

— О! — обмениваясь рукопожатиями с Корневым и Вителли, восхитился Хаксли. — Какое совпадение!

— А давайте-ка пересядем, — предложил Корнев. — Бернард, поменяемся местами.

— Зачем? — не понял Хаксли.

— У нас, русских, примета такая. Если кто-то займет место между двумя людьми с одинаковыми именами, его ждет удача.

— Спасибо! — Хаксли идея явно понравилась. — Если внезапно разбогатею, обязательно выплачу обоим комиссионные.