Глеб Дойников - Возвращение Варяга

Конечно, в правильной, полевой войне с пистолетом, даже таким дальнобойным как Маузер, против винтовки лучше не высовываться. Вас пристрелят с пары сотен метров, и большая скорострельность пистолета проиграет прицельной дальности винтовки. Но в стесненных условиях, когда противник обнаруживается в паре метров — в доме, лесу, окопе — все может перевернуться с ног на голову. Что сейчас и доказывали японцам русские гвардейцы. На один выстрел из арисаки (это если японец успевал его сделать, ведь повернуться в узкой щели окопа с винтовкой гораздо сложнее чем с пистолетом) следовал ответ из пяти — шести пистолетных пуль. Передернуть затвор для второго выстрела не удавалось практически никому. После захвата хотя бы полусотни метров траншей в нее забегали один, два пулеметчика с Мадсенами. А после того, как на каждую сторону траншеи было направлено по ручному пулемету, все попытки японцев выбить русских контратакой приводили только к росту списков японских потерь.

К вечеру японцы были выбиты и с этого редута. Дурную шутку сыграло с Ноги неудачное расположении японской артиллерии. Все батареи были нацелены на поддержку атак своей пехоту, от отражении атак русских никто и не думал, что вполне естественно при четырехкратном перевесе в силах. А часть артиллерии вообще устанавливалась для штурма Дальнего, и была захвачена русскими на марше или в процессе установки на новые позиции. Бог всегда на стороне больших батальонов, как говаривал далеко не последний стратег некто Наполеон. Но в 20-м веке на долю артиллерии на поле боя приходилось до 90 % убитых солдат противника. В полевой артиллерии преимущество было все еще у японцев, но… После получения полного второго комплекта снарядов, русский флот бросил на весы артиллерийского противостояния свою соломинку, калибром шесть, десять и двенадцать дюймов. Каждому орудию крупного калибра был отпущен лимит в пятнадцать, а среднего в сорок выпущенных по берегу снарядов. Во избежание предотвращения преждевременного расстрела стволов до битвы с Того. Но в Артуре, после прибытия эскадр с Балтики и Владивостока, скопилось очень много этих орудий.

Двенадцатидюймовок было тридцать два. Двенадцать на быстроходных, до семнадцати узлов, броненосцах первого отряда т- «Цесаревиче», "Ретвизане", «Алескандре», им командовал сам Макаров. Еще двадцать на медленной пятерке второго отряда, под командованием Небогатова Однотипные «Пересвет», "Полтава", «Севастополь», дополнялись черноморскими "Тремя Святителями" и балтийским "Сисоем Великим". Этот отряд был однороден как по составу главного калибра, таки по скорости. Увы, именно эти корабли были главным тормозом русского линейного флота в Артуре — отрядная скорость в четырнадцать узлов для них пределом, и даже при таком ходе на «Севастополе» и «Сисое» могли возникнуть проблемы. Эти корабли были главной ударной силой эскадры, и при перемалывании японской обороны под Артуром их артиллеристы научились наконец нормально стрелять.

Третий отряд, которым командовал контр — адмирал Ухтомский, состоял из тройки однотипных броненосцев «Пересвета», "Победы" и «Осляби». На троих они имели двенадцать десятидюймовок, причем усиленные стволы «Победы» позволяли вести огонь почти на десять миль. После модернизации — снятия носовой погонной пушки, торпедных аппаратов, шлюпок и катеров, части противоминной артиллерии и боевых марсов — все три броненосца могли устойчиво держать до восемнадцати узлов. В четвертый отряд свели трофейные «Корейца» с «Сунгари» и «Рюрика», а командовать им определили Иэссена. Главным калибром отряда была одна десятидюймовка и шесть британских орудий калибра восемь дюймов, на трофеях. Их дополняли еще шесть британских же 190 миллиметровых пушек, установленных на «Рюрике». По скорости эти корабли не уступали «Пересветам», и вместе с ними могли составлять быстрое крыло эскадры, но под огонь броненосцев Того их лучше был оне подставлять. Хотя намять бока Камимуре они были вполне способны, что однажды уже доказали. Последний, пятый броненосный отряд составляли «Россия», "Громобой" и выцарапанный Рудневым у Макарова «Баян». Если «Баян» и «Громобой» несли на борту отечественные восьмидюймовки Кане, две и семь соответственно, то «Россию» пришлось перевооружить британскими трофейными орудиями. Своих восьмидюймовок для замены поврежденных в бою у Кадзимы в России уже не было. Крейсера поделили на два неравных отряда. Руднев заграбастал себе все крейсера «шетитысячники», кроме «Варяга» и «Богатыря» в его отряд теперь входили «Аскольд» и пришедший с черного моря «Очаков». С Макаровым оставались «Паллада», "Светлана" и «Новик».

После переформирования и поддержки наступления русской армии, которая за три недели при постоянной огневой поддержке с моря за две недели снова вышла на Циньчжоуском перешейке, эскадра разделилась на две неравные части. Макаров, поначалу, был категорически против ухода Руднева обратно во Владивосток. Но он так и не смог найти ответ на простой вопрос — как разместить объединенную эскадру в гавани Порт Артура? Максимальное количество кораблей первого ранга способных бросить якорь в гавани не превышало тринадцати. А идея о постоянном базировании на внешнем рейде зимой, под угрозой ночных атак вражеских миноносцев не выдерживала никакой критики. Того уже пару ночей попробовал на прочность противоминную оборону эскадры набегами отрядом миноносцев, и был ясно, что на этом он не остановится. Так что однажды вечером Руднев ушел обратно во Владивосток с отрядом быстроходных крейсеров шеститысячников и пятым броненосным отрядом. Перед уходом он успокоил Макарова, пообещав вернуться весной. На вопрос как он собирается проходить Цусимским проливом туда — сюда, Руднев напомнил Макарову, что он взял с собой только быстроходные корабли, способные выдавать не ниже двадцати узлов. Из всех японских броненосных крейсеров больший ход могли дать только пара новых британских броненосцев, пока не вошедших в строй. С легкой руки Руднева, рассказавшего офицерам историю о табличках на туалетах броненосцев, выполненных на испанском языке, к ним уже прилипло название «сортиры».

До отхода владивостокского отряда каждый день проводились учения по маневрированию кораблей. Макаров старался по максимуму использовать доступное ему время до начала осенних штормов и хоть немного дать новым отрядам сплаваться. Корабли Руднева обычно изображали противника, а Макаров с Небогатовым искали правильные варианты совместного маневрирования быстрого и медленного отрядов. Один из отрядов во время учений всегда находился на якоре вблизи берега, в готовности к открытию огня по заявкам пехоты. Но, всему хорошему неизбежно приходит конец, и корабли вновь уменьшившегося в численности ВОКа ушли обратно на базу, а артурская эскадра втянулась обратно на внутренний рейд. Глядя на длинную вереницу броненосцев, растянувшихся в ожидании буксиров необходимых для проводки на рейд, Макаров понял, что он все же согласен в Рудневым. Как главная база флота на Тихом Артур никуда не годится уже сейчас. А если и правда в ближайшие десять лет броненосцы вырастут до 25 тысяч водоизмещения, то и подавно. Может и правда главной базой флота следовало делать Владивосток?