Наталья Литвинова - Плаза Лей

Проснувшись, Анна поняла, что проспала целый день. Сладко потягиваясь, она беспечно прошлась по отсеку, но тут же опомнилась. А, ну, как хозяин Катона вернётся и тогда её точно сдадут в полицию, кто знает, какие сейчас нравы? Помнится, Ян говорил об Анархии.

Проходя мимо отсека управления, Анна замерла, оттуда доносились какие-то звуки. На цыпочках, как можно тише, Анна прокралась к выходу, и тут же застыла, не сводя глаз с надписи: "Дверь заблокирована". Можно было и не пытаться открывать её, но Анна всё же взялась манипулировать с запирающим устройством, изредка толкая люк наружу.

— Что вы делаете? — услышала она за спиной испуганный голос.

Анна оглянулась.

— Ян?!

— Мама? — прошептал ошарашенный Ян. — Я же увёз тебя на остров, как ты здесь очутилась?

В недоумении, он развёл руками.

— Как хорошо, что это ты, — пролепетала в ответ Анна.

Всю свою историю, Анна выложила тут же, толи с обидой, толи с победой в голосе. Ян не перебил её ни разу, видя, как она спешит выговориться. Когда она, наконец, умолкла, Ян спросил задумчиво:

— В странном одеянии, говоришь?

— Красный, в чёрный горошек галстук, это ли не нелепость?

— Кажется, я догадался. Они звонили мне накануне. Это общество "Фемида", раньше я никогда с ними не сталкивался.

— Я не понимаю, "Фемида" и я?

— По их мнению, если кто-то или что-то мешают общественному спокойствию, они восстанавливают порядок своими методами. Иногда им это удаётся.

— А сами они не слишком берут на себя?

— С ними, практически, невозможно искать общий язык. Они, как бы вне закона, вдобавок, они неуловимы.

— В самом деле, беспредел какой-то. Вот, видишь, сама судьба загнала меня в этот Катон. Если ты помнишь, наводить порядок, это моя специальность. Вместе мы что-нибудь придумаем.

— Мама, о чём ты говоришь! — Ян, обессилено воздел к верху глаза, — Пойдём- ка со мной.

Он вошёл в зал управления, у двери которого они всё это время стояли. Анна вошла следом, и, глядя на основной экран, сразу всё поняла. Это был открытый космос.

— Ты сбегаешь? А как же?.. Ты же сам говорил, экология, анархия.

— Мам, ну прости, я совершил великий грех. Но видит бог, этот грех оправдан.

— Что ты такое говоришь?

— На Ани, я нужен меньше всего. Я просто знал, на что ты можешь купиться. С экологией на планете всё нормально, более того, идёт успешное разведение земных животных и растений. А, об охране Анианских богатств, можно даже не беспокоиться. В людях до сих пор жив ген бережливости, — последствия ГЕЛИОПУТИ.

Анна от возмущения просто задохнулась, в самом деле, она купилась.

— А как же "Фемида"?

— С "Фемидой" Аниане справятся сами. Ну, не сидеть же мне нянькой всю жизнь? Если хочешь знать, на Земле людям жилось в тысячу раз сложнее. А на Ани люди создали просто рай. Ты же видишь, "Фемида" борется не понятно с кем.

— Ничего себе, погибают люди, а ты…

— Засыпают, мама, и ты поспала бы немного, ну потеряла бы ненадолго память. Эта "Фемида", вроде игры в "Казаки- разбойники". Другое дело планета Тамм, откуда я получил сигнал бедствия.

— Тамм? — Анна медленно осела на край кресла.

— Тамм. Галактика М девяносто шесть, — проговорил Ян, глядя на основной экран. Похоже, у них там война, — заключил он.

— Откуда ты знаешь?

— Я же сказал, послание! — Ян поднял кверху палец, — А вот, тебе вовсе не следовало лететь вместе со мной. Ну, что ж теперь делать? — посетовал он, — нет худа без добра, будешь наблюдать за моим бессознательным "Я".

Удивлённо она взглянула на него.

— Да, Мама, мне придётся покинуть своё тело, как только мы приблизимся к струнному потоку.

— Ты никогда не делал этого.

— Придётся на этот раз.

Анне вдруг стало жаль Яна. Вот был у неё сын — кроха, плоть от плоти, и тут будто пропало это ощущение тепла, нежности и родства, будто Ян теперь вовсе не принадлежит ей.

— Бедный мой Янек, — прошептала она, и, поднявшись, прижалась к нему.

На следующий день Ян, да и Анна, вполне смирившись с положением вещей, мирно распределяли между собой обязанности. Анне досталось всё то, что касалось древних женских забот, плюс медицина. Ян взял на себя обузу технического обслуживания. Вечером они собирались в общем отсеке, вроде гостиной, слушали музыку, играли в игры на внимание, и просто разговаривали, вспоминая о прошлом. Именно тут, за столом, Анна узнала многое из жизни сына на Ани. Как известно, раньше ей редко удавалось поговорить с ним по душам. Ян так и не женился, и ей опять пришлось разубеждать его в холостяцких взглядах на жизнь. Ян лишь таинственно улыбался, снисходительно глядя в её чистые глаза.

— Ну вот, задумчиво проговорила она однажды вечером, — мы одни с тобой, сынок в этом космосе, но я почему-то не чувствую ни грусти, ни страха, ни разочарования или одиночества. Когда, там, на планете Ани, я на самом деле была очень одинока, находясь среди потока людей. Это странно, как-то, тебе не кажется?

Ян в полудрёме сидел напротив.

— Твоих сверстников уже нет, — отозвался он, — как и моих, а новых друзей ты ещё не успела завести, и твои ощущения вполне естественны. Но, всё же, чувствовать одиночество, это не значит быть фактически одиноким. Можно быть одним единственным во всей Вселенной, и в то же время не страдать от этого чувства. Более того, из него можно извлечь некоторую пользу. И уже другие чувства могут тебя посетить.

— Удивительно, Ян, но я понимаю тебя.

— Мы с тобой одной крови, а значит, едины во мнениях. Нам с тобой так хорошо, и не нужен мне никто более.

— Вот тут ты не прав.

— Жизнь рассудит, Мама, — проговорил он мудро, не дав ей открыть дебаты по поводу его холостяцких взглядов.

И тут, она впервые после пробуждения почувствовала некоторую слабость, лёгкое головокружение и тошноту.

— Тебе плохо, мама, — сразу встрепенулся, Ян.

— Да, вроде бы ничего, — произнесла Анна. Глубоко вздохнув несколько раз, она вновь пришла в себя.

На следующий день Анна впервые увидела, как Плаза покидают свою биооболочку. Зрелище не совсем приятное. Для Яна, эта процедура тоже была первой. Поэтому, его временную кому Анна, естественно восприняла, как смерть. Целый час, в истерике она пыталась привести его в сознание. И только тогда, когда её силы иссякли, когда она измотанная, застыв, как изваяние, тупо смотрела на его бледное лицо, Ян медленно приоткрыл глаза и, остановив на ней взгляд, проговорил одно единственное слово:

— Мама.

По его розовеющей щеке потекли слёзы, и Анна в полуобмороке, упав на его грудь, громко зарыдала. Только теперь она поняла, что Фей покинул тело Яна.