Софья Непейвода - Наследники предтеч. Освоение

Выяснилось, что Летунья вовсе не против поработать курьером. Впрочем, иначе она бы она не приехала. Женщина согласилась обеспечить срочные поставки туда, куда мы сами физически (без учёта флиграва) добраться не успеваем, и помогать в случаях, от которых зависит жизнь. Но и только. Ни в перевозке брёвен или дров, ни в доставке морской воды или золотых бочек Летунья помогать не собиралась.

— Я не отказываюсь категорически, — добавила она. — Но оставляю решение за собой. Захочу — помогу, нет — так нет. Но вообще лучше на помощь не рассчитывайте. Тем более, что вечно на моём горбу ездить даже в срочных поставках не получится.

А ещё она выдвинула обязательное условие: никто из нас не должен даже просить перевезти что-то не подходящее по условиям договора.

— Почему? — удивилась Света. — Ведь мы же не будем настаивать. К тому же можно договориться так: ты что-нибудь перевозишь и получаешь за это некую плату…

— Нет, — твёрдо ответила Летунья. — Меня не интересуют сделки и если начнутся подобные намёки или предложения, то я просто покину свободных и вернусь к своим.

Мы недоумённо переглянулись и попросили пояснить, есть ли причины для такого радикального шага.

— Меня достали просьбы. Честно говоря, устала работать извозчиком, — призналась Летунья. — Началось с того, что друзья попросили помочь. Потом знакомые. Потом — знакомые знакомых… Нет, они не наглели и всегда были готовы чем-то отплатить взамен. Но желающих столько, что я устала и не хочу больше. Поэтому и согласилась побыть у свободных, хотя тут куча людей: ваш народ ещё не привык к летучему такси. И, может, удастся спокойно пожить в своё удовольствие. Ведь одно дело — помочь, когда без этого действительно не обойдутся, а совсем другое… В общем, вы поняли.

Мы кивнули и, посовещавшись, разослали предупреждение всем владельцам телефонов. К счастью, Летунья с пониманием отнеслась к тому, что мы не можем гарантировать полное отсутствие предложений на перевозку и заверила, что отказаться сможет. Главное — чтобы хотя бы большинство людей не рассматривали её в роли транспорта.

Женщина подозрительно быстро освоила телефон — похоже, уже пользовалась им раньше. На всякий случай я подождала ещё неделю, но всё необходимое йети доставляла в срок.

— И много у вас там такого? — как-то спросила я её, кивнув на машину.

— Не так много, как хотелось бы. Но есть, — призналась она. — Точнее, подобный летательный аппарат только у меня, а вот кое-что другое необычное имеется.

— Что например?

Летунья пожала плечами.

— У кого на что фантазии хватило. Одни банальности заказали, зато другие так накрутили, как мне и в голову бы не пришло.

А ведь и правда. Если местным йети давали всего по три вещи, но не запрещали брать технику, то народ такого заказать мог… И это же означает, что йети могут оказаться ещё более опасными для противников — ведь неизвестно, какое у них оборудование. Впрочем, судя по тому, как развиваются события, йети вряд ли станут врагами свободным. Нейтралитет, а то и союз, гораздо вероятнее.

Поскольку Летунья не предложила подбросить до селения йети, то у нас оставалось два варианта: идти пешком (и потратить не менее двух недель на путь в одну сторону) или лететь с помощью флиграва (но тогда не удастся путешествовать большой группой). Впрочем, Щука быстро отсоветовала людям посещать йети:

— Сейчас отношение к подобным вам стало лучше, чем раньше, но ещё недостаточно, — сказала она. — Поэтому чтобы увидеть больше, должны идти только йети.

Подумав и посовещавшись с мужем и посвящёнными, я отказалась от того, чтобы брать с собой детей — вдруг там повлияют на их отношение к людям. А вскоре и остальные вопросы решились.

— Я не готов оставить кошек на такой срок: минимум по две недели на путь туда и обратно, ещё несколько дней там — не меньше месяца получается. А ситуация у свободных пусть и стала лучше, но всё равно сложная. И моя помощь нужна здесь, — пояснил своё решение остаться Марк. — А вот тебе стоит слетать — доберешься быстро, а потом расскажешь.

— Ещё сфотографирую, — пообещала я, признав обоснованность слов мужа.

Но Марк прав — уходить на месяц без значимой цели даже мне не следует. Слишком много дел. Причём важных, таких, от которых зависит выживание. Поэтому постановили, что в путь я отправлюсь в одиночестве. Так и поступили.

Путешествие принесло много совершенно разных впечатлений. Добраться удалось без особенных приключений, зато там… Но обо всём по порядку.

Образ жизни йети очень сильно отличался от человеческого. Я побывала в самом крупном населённом пункте своих сородичей. Около двух сотен взрослых йети и почти полторы сотни детей жили на берегу большого озера. Но назвать это место городом у меня бы язык не повернулся. Волгоград и даже наш Орден и то больше похожи.

Многокилометровое селение протянулось по большей части береговой линии. Йети расположились свободно, часто на расстоянии в десятки метров между семьями. Также они не строили совместных укрытий (впрочем, они йети и не нужны). Некоторые сооружали простые низкие навесы, а многие вообще жили прямо так, устраивая постель (мужчины) или гнездо в кронах (женщины) неподалёку от кострища, а от дождей прятались под деревьями или скалами. «Семьи» йети чаще всего состояли не из одиночных пар, а двух-трёх мужчин и такого же количества женщин. Впрочем, поскольку почти все мои сородичи стерильны, отношения скорее напоминали братские, чем супружеские. Кстати, в Колыбели я впервые с начала второй жизни чётко заметила разделение труда по половому признаку: мужчины преимущественно выполняли работы, требующие большей физической силы, а женщины — тонкую… ну и, естественно, ту, что проводилась на верхнем ярусе леса.

Производство в Колыбели развивалось в несколько другом направлении. Местные не находились под таким серьёзным прессом природы, в результате много внимания уделяли не столько тому, что поможет выжить, сколько красоте и удобству. Йети использовали поделки из раковин, камней и дерева (из последних преимущественно применяли то, что не поражала чёрная пыль). Реже встречались изделия из других материалов. В целом, селение йети показалось мне примитивным и очень простым.

Зато «наследство», полученное от керел, поражало разнообразием. Нет, были и те, кто взял самые простые вещи, и те, кто не предусмотрел работоспособности техники, но многие проявили недюжинную фантазию и изобретательность.

Так, например, грузовик и компьютер на солнечных батареях соседствовали с небольшим парусным судном и самогонным аппаратом. Кто-то заказал крылья, с помощью которых можно летать (выглядело это просто сказочно… ну, или бредово), другой — обувь, позволяющую ходить по воде, третий — нечто, передвигающее небольшие предметы на расстоянии, четвёртая — кастрюлю, способную быстро вскипятить или заморозить то, что в ней находится. Плащ-невидимка, перчатки-липучки, фильтры, позволяющие дышать под водой и в отравленном воздухе, очки, в которых можно видеть через препятствия, нечто, что в любой момент можно включить, создав защитную сферу, бесконечная кисточка, позволяющую рисовать любым цветом на любом материале и прочее, и подобное. Один из мужчин-счастливчиков додумался взять гробоподобный медицинский автомат, способный быстро вылечить почти любые раны и болезни. Единственный минус — при серьёзном поражении больной из нормального человека или йети мог за несколько часов превратиться в обтянутый кожей скелет, причём иногда — даже погибнуть от истощения. Последнее случилось лишь дважды. Первый раз когда «гробом» попытался воспользоваться йети, потерявший ногу — в результате превратился в усохший труп, но конечность вернулась на место. И второй — когда в медавтомат загрузили человека, зашедшего за «границу смерти». Ему прибор вообще не помог, а только ускорил рост опухолей. И снова был истощённый труп, но на сей раз деформированный. По этой причине «гробом» йети пользовались с большой оглядкой и редко — впрочем, и необходимости, чаще всего, не было.