Ник Саган - Лабиринты рая

Она хотела поддержать себя лекарствами. Глотала антигистаминные препараты, чтобы избавиться от симптомов, фагоциты против бактерий, а в довершение всего — коктейль из стимуляторов иммунной системы. Когда она поняла, что от этого ей не стало лучше, она принялась за болеутоляющее.

Такого результата она не ожидала.

— Туговато соображаю, зато чувствую себя намного лучше.

Она думала, что со временем сможет подобрать правильную комбинацию лекарств.

Нужно поэкспериментировать. Вероятно, у нее повышенная чувствительность к треонину, который раньше поступал в кровь вместе с едой, поддерживая наши жизни.

— Я справлюсь, — пообещала она.

После этого случая она стала мне еще дороже.

Я рассказал им о Тайлере. Новость отрезвила Симону, она расплакалась. Она сочувствовала мне, ведь Тайлер был моим лучшим другом. Она спросила про Шампань, как она приняла смерть Тайлера. Чувствуя, как на меня накатывает новая волна скорби, я оглянулся на Фан — она не проявляла никаких чувств, только шмыгала носом. Или громко сопела?

Я рассказал им про Маласи. В глазах Фан мелькнула какая-то искорка, но она ничего не сказала. Симона задумчиво кивнула. Как и я, она видела его раньше во сне, но сон забылся, она не помнит деталей.

Я рассказал им о том, что узнал от Маласи.

Фан не удивилась, она давно замечала. Ей это было неприятно, но она догадывалась. «Иногда Мерки творит безумные вещи», — сказала она, пожимая плечами, при этом она как-то странно произнесла его имя — то ли «Мерки», то ли «мраки»[12].

Симона согласилась с ней. «Социопат. Наверняка. Он всегда казался мне скользким. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что он был странным».

Возможно, что-то в нем было, но я не обращал внимания. С другой стороны, он всегда казался мне человеком с нестабильной психикой. Он вечно затевал что-нибудь, какие-то проказы, с ним бывало сложно, он был непредсказуемым, а иногда и опасным. Возможно, он был странным, но я и сам был таким. Все дело в степени, как мне кажется. Зато они и не догадывались о том, что в нем было немало и хорошего.

Когда нам исполнилось четырнадцать, он чаще стал проводить свободное время в одиночестве. Мне было любопытно, и я как-то выследил его. Он направлялся в неблагополучную часть города. Когда я догнал его, он смутился и даже слегка рассердился. В конце концов он успокоился и пригласил меня составить ему компанию. Оказывается, он носил еду беднякам. Индейку на День благодарения. Но, как я догадался, не только из соображений человеколюбия. Ему нравилась девушка, работавшая в благотворительной столовой, к тому же, как он сказал, ему требовалось избавиться от «плохой кармы». И все же…

А через два дня он испортил научную работу Вашти. Он залил несмываемыми чернилами ее проект — результат нескольких недель прилежного труда. Просто шутки ради. Тогда мне было смешно. Мерк это Мерк, а кто такая Вашти? Сейчас мне уже не кажется, что это было смешно. Не знаю. Если заводишь себе гремучую змею, не думаешь, что она может и тебя укусить.

Симона прижала руку к губам, она думала не о прошлом, а о будущем.

— Мы должны наказать его.

— Я не верю в возмездие, — продолжила она, взвешивая свою скорбь и отвагу, соизмеряя их со своими принципами, — но мы должны его судить и приговорить, а потом поставить решение на голосование. Я присоединюсь к большинству.

— Большинство считает — виновен, — сказала Фан.

— Если он это сделал, это не только его вина, — неожиданно для себя заявил я. — Подумайте, сколько всего он перенес.

— Нам всем досталось, — возразила Симона.

Мне пришлось признать ее контраргумент и замолчать. Мне совсем не хотелось выступать в качестве защитника Мерка.

И где его черти носят?

Он был в «Шангри-Ла». Не на Гималаях, конечно, а в нашем «Шангри-Ла» — в капсуле, расположенной на северной окраине Атланты, штат Джорджия. Он, конечно, может и сейчас еще быть там, прикидывал я. С Шампань. Он мог взять ее в заложницы. Он мог взломать систему безопасности и совершать убийства прямо из своей собственной капсулы.

Но мог отправиться в Дебрингем.

В Дебрингеме доступ к системе неограничен. Оттуда он может контролировать ГВР, скрывая свое истинное лицо. Может сфальсифицировать и свое местонахождение. Или выдавать себя за кого-то другого. Там ему доступна вся информация, а значит, оттуда он может нанести больший ущерб. К тому же там удобнее обороняться. Поэтому мы все равно туда отправимся, чтобы вызволить остальных.

Нет, не так. Из штаба в Дебрингеме мы могли бы освободить всех, но можно просто поехать в Европу и сделать это вручную.

Правда, управлять самолетом, не имея специальной подготовки, рискованно, а путешествие по морю займет слишком много времени. Следовательно, у него будет время, чтобы отправить наших товарищей из мира живых в мир мертвых.

Он, безусловно, уже в Дебрингеме. На его месте я бы так и сделал.

И вдруг, словно из ниоткуда, мне пришла странная мысль: что, если тело, которое я похоронил, принадлежало вовсе не Лазарю?

Я никогда не видел Лазаря, я имею в виду, не видел его в реальной жизни. С чего я взял, что там, в этой капсуле, был именно Лазарь, а не кто-нибудь другой? Конверт, там лежавший, весь промок, и надпись была не видна, значит, мы не можем быть уверены, что это был именно Лазарь. Я лихорадочно размышлял. Мы похоронили Меркуцио. Убийца уничтожил его, а потом присвоил себе его виртуальную личность. Он стал Меркуцио в ГВР, как я недавно был Симоной. А это значит, что убийца — Лазарь.

Это уже что-то.

Чем больше я думал, тем разумнее казалась мне моя теория. Лаз инсценирует собственную смерть и начинает охотиться за своими старыми врагами:

Меркуцио, Тайлером и мной. Он использует Маэстро для прикрытия. Когда я подбираюсь слишком близко к истине, подсовывает мне Маласи, чтобы сбить с пути.

Элегантно, но слишком запутано. Способен ли Лазарь на такое? Кроме того, по-прежнему непонятен мотив. В чем конечная цель?

На эти вопросы ответа у меня не было. Но сама мысль мне понравилась. Конечно, не смерть Меркуцио — это трагично. Но все же я предпочел бы думать, что он мертв, чем согласиться увидеть в нем убийцу.

Я не посмел изложить свою теорию Симоне. Зачем пробуждать в ней надежды? И неважно, убийца Лазарь или нет. Лучше не напоминать о нем вовсе. Я поделился своими мыслями с Фантазией, правда, тайком от Симоны, спросил ее мнения. Сначала она отвергла мои предположения, но, подумав, раздраженно почмокала губами и сказала, что такой вариант нельзя исключать. Это возможно.

Фан пошла за арбалетом. Симона плюхнулась на заднее сиденье. Я сел за руль и поправил зеркала обзора. Голова шла кругом. Победа.