Галина Мария - Волчья звезда

- Почему тогда оно до сих пор никак себя не проявляло?

- А должно было?

Коменски провел по лицу ладонью.

- Не знаю. Я запрошу Лагранжа, может, они слышали о чем-то в этом роде

- Вообще-то оно похоже на ту чушь, которую порола та девчонка, воспитанница Дианы - помнишь, Улисс рассказывал? Мы ему еще сказали тогда, что ни о чем подобном тут не слышали. Скажи, а ты не думаешь, что это имеет какое-то отношение к пропавшей группе?

- Кто знает? Меня смущает то, что показания такие неопределенные. Правда, этот всплеск… Он был зарегистрирован незадолго до появления вашего феномена. Но ты же знаешь, они уже наблюдались. Спорадически.

- Почему бы тебе не расспросить Гидеона? Он тоже все видел. Он подтвердит.

- Гидеон дестабилизирован. У него сильный шок. Оливия ввела ему успокаивающее - по меньшей мере несколько часов его нельзя беспокоить.

- Он говорил, у него такое чувство, будто за нами наблюдают. Я ему не поверил.

“Может, мы нашли, - подумал Симон, - наконец-то нашли”. Но он не испытывал ни радости, ни торжества. “Коменски, похоже, тоже не в восторге”, - подумал он. А вслух сказал:

-А Наташа?

- Пока держится.

- Нам нужно торопиться.

- Да. Ты бы поговорил с ней, а? Просто так… - Коменски на миг замолк, потом добавил: - Я хочу свернуть лагерь. Присоединиться к Лагранжу. Здесь опасно. Сам видишь.

-Но…

- Это все-таки был мираж.

-Амос, нельзя так сразу… Послушай, ведь все эти легенды - мы их просто неправильно истолковали.

- Хватит с нас Винера. Он уже пытался их истолковать. Ты понимаешь, что может случиться?

- Мы все это понимаем. Но у нас нет выхода. Ты надеешься, что группа Лагранжа нарыла что-то дельное?

Коменски пожал плечами.

- Нет. Но чем нас остается меньше, тем… сам знаешь. Ладно. Я даю тебе три дня, Симон. Потом мы снимаемся с места.

- Неделю.

- Три дня, - отрезал Коменски.

- Хорошо, - сказал Симон, - черт с тобой. Три дня.

- Да… кстати… Когда Гидеон придет в себя, сходите туда…

- Зачем?

- Возьмите анализатор. Вообще… посмотрите.

- На что там смотреть, Амос? Мы же и так знаем…

- Мы не знаем. Только предполагаем. И если займетесь этим, то постарайтесь не попасться на глаза местным, ладно?

- Да никто из них теперь туда и не сунется.

- Хорошо.

-И не… увлекайся. Мне бы не хотелось потерять еще и тебя.

- Да ладно, - сказал Симон, - все в порядке.

*

- Зачем он это сделал? - спросила Наташа. Глаза у нее были сухие и блестящие, руки беспокойно перебирали распечатки на столе.

- Не знаю, - сказал Симон, - не знаю… Она тихо проговорила, обращаясь скорее к себе, чем к нему:

- Он был такой… доверчивый… “Да, - подумал он, - это, пожалуй, верное слово”.

- Это все из-за них, - она поглядела на него исподлобья, - из-за этих…

- Вовсе нет, - возразил он, - чтобы додуматься до такого, не надо было ходить в деревню. Достаточно было просто порыться в архивах.

Она, казалось, не слышала.

- Я их ненавижу, - мрачно сказала она. - Они… уничтожают нас. Разве ты не чувствуешь?

- Скорее, наоборот. Это мы несем для них опасность. Нам нужно быть осторожней, Наташа.

- Все из-за нее, - подбородок ее дрогнул, - все из-за этой девки!

- Ядзи? - удивился он. - Опомнись, ее уж нет давно. Она пострадала первой.

- Все равно, - упрямо сказала она, - все равно. Это… неправильные люди… Он был прав, Винер.

Симон покачал головой.

- Нет, - сказал он и осторожно вышел, оставив ее стоять посреди пустой комнаты.

*

Тропу к деревне пересекала свежая полоса вывороченной земли - чтобы подойти к воротам, ему пришлось пересечь ее. Полоса тянулась в обе стороны, сколько хватало глаз, опоясывая деревню с наружной стороны ограды; полоса была широкая, и когда он подошел к калитке, ноги его были измазаны по щиколотку. Между спутанными корнями запаханной травы копошились жирные дождевые черви.

Улица была пуста; одна-единственная встреченная им женщина, несшая коромысло с ведрами, отпрянула в сторону так резко, что вода из ведер выплеснулась на дорогу.

Старуха по-прежнему стояла на крыльце - казалось, она так и не уходила оттуда с тех пор, как он прошел по ведущей к дому тропинке вслед за Михеем с его скорбной ношей.

Ее невидящий взгляд был направлен куда-то вдаль, но, заслышав шаги, она медленно повернула голову.

- Это ты, чужеземец?

Он опустил на крыльцо тяжело нагруженный мешок.

- Я тут принес…

- Лучше бы ты не приходил, - сурово сказала старуха. - Лучше бы вы все тут не появлялись.

- Мы скоро уходим, - ответил он, - все.

- Хорошо.

- Я могу зайти в дом?

-Нет.

- Прежде, чем мы уйдем, - сказал он, - я хотел бы спросить… Тогда, ночью, я кое-что видел. Там, в небе, над лесом…

- А! - старуха скорбно поджала губы. - Тебе они тоже показались!

- Кто это?

- Я же говорила - андры.

- Это люди? Или нелюди?

- Просто андры. Глазастые. Хотели посмотреть, что происходит. Они всегда смотрят, если что-то случается.

- Вмешиваются?

- О нет! Зачем? Просто смотрят.

Из глубины дома раздались тяжелые шаги, и на пороге появился староста. Поставив на пол бадью с кормом для свиней, он мрачно уставился на Симона.

Подойти ближе он то ли побоялся, то ли побрезговал.

- Я хотел… - начал было Симон, но Михей оборвал его.

- Шел бы ты отсюда, парень. Нечего тебе здесь делать. Это все из-за вас, все ваших рук дело - пока вы не появились, все было спокойно. Мы никого не трогали, нас никто не трогал.

“Паршиво, - подумал Симон, - он по сути прав. И еще хуже то, что мы не можем уйти. По крайней мере так, не узнав ничего. Теперь он боится меня попробуем это использовать. Но все равно гнусно”.

Стараясь говорить как можно тверже, он ответил:

- Мы скоро уходим.

- Вы пришли, вы ушли… А кто вернет мне Ядзю?

- Он ищет андров, - сказала старуха. Староста сплюнул через левое плечо.

-Кому нужна нелюдь? - проговорил он брезгливо. - Только нелюди. Что ж, может вы и столкуетесь…

- О, нет! - старуха покачала головой. - Они не столкуются. Лучше уходи отсюда, чужеземец. И поскорее.

- Прошу вас, - умоляюще произнес Симон, - помогите… Это дело жизни и смерти… И, сменив тон, добавил:

- Не хочу навлекать на вас лишние беды… Помогите, и мы уйдем.

Староста по-прежнему топтался на пороге. В глазах его загорелся мрачный огонек.

- Их можно приманить, - сказал он наконец, - ты об этом знал?

-Михей! - предостерегающе произнесла старуха.

- Приманить? - переспросил Симон. - Как?

- Это уж наша забота. Что дадите?

- Что попросите.

Староста оживился.

- Когда я пришел к вам за лемехом, там еще много чего было.