Евгений Прошкин - Истребитель «Родина»

— Не нужно извиняться, — ответила Ксена, принимая футляр.

Водитель снова взглянул в зеркало, и она, к своему Удивлению, не поняла этого взгляда. Возможно, он просто хотел услышать, как она говорит по-русски.

Ксена достала очки и, надев их, повернулась к Стиву:

— Вам нравится?

— Что именно? — не понял тот.

— Все в порядке, — ответила она после паузы и посмотревшись в тонированное окно, поправила волосы.

Сегодня водолазка на ней была не черная, а темно-синяя. Ксена долго перебирала вакуумные брикетики с одеждой, пока не нашла тот, который хоть чем-то отличался бы от остальных. Как он попал в багаж, она не знала, но была уверена, что это не случайность. Влияние новой среды предсказывали еще на Колыбели, но как оно проявится, угадать было невозможно. И если цель наблюдателей заключалась в том, чтобы полностью ассимилироваться и раствориться среди людей, то у членов Миссии задача была другая.

— Здесь даже вечером слишком резко, — заметил Стив.

Ксена не сразу сообразила, что он тоже думает о солнце.

— Я неоднократно рекомендовал вам подняться на орбиту, — продолжал офицер. — На корабле меньше пространства, но там все устроено для нас.

— Да уж, яркость освещения там регулируется, — невпопад произнесла Ксена.

Стив рассмотрел табло под рукой, и из передней спинки выползла звукоизолирующая панель.

— Если вам нужно контролировать информационное поле, то наши средства связи это позволяют, — добавил он.

— Не только поле. Атмосфера, Стив.

— Атмосфера? — озадачился он.

Ксена указала за окно: на площадке перед торговым центром выстраивались неровные шеренги. Люди безобразно улыбались и махали кто чем. Оповещения о проезде машины не было, значит, они собрались спонтанно. И — по собственной воле. Несколько секунд Ксена старалась вспомнить, чего этим людям не хватает. Потом догадалась: флажков. Если бы у Колыбели был государственный флаг, его следовало бы предложить к распространению. Прямоугольник, раскрашенный в какие-нибудь внятные цвета, мог бы существенно очеловечить Миссию в глазах аборигенов.

— Я должна не только видеть это, но и понимать, что это означает, — сказала она, глядя на улицу. — Нет, даже не понимать. Чувствовать, Стив. Улавливать настроение.

— Для этого вам придется стать такой, как они, потому что...

— Посмотрите на их лица, — перебила Ксена.

— Приблизительная оценка: сорок процентов радости, пятьдесят процентов любопытства, — ответил офицер. — От пяти до семи процентов — страх.

— И еще около трех процентов...

— Погрешность.

— Это не погрешность, это и есть разница. То самое, от чего мы избавились за полторы тысячи лет. Или потеряли.

Стив медленно отвернулся от окна и уставился на Ксену. В ответ она накрыла его руку ладонью и приподняла утолки губ:

— О моем психическом здоровье не беспокойтесь. Лучше доложите, как идет выдача медикаментов.

— Все препараты, производство которых может быть освоено земной фармакологией, уже переданы. Шесть наименований. Мы рассчитывали на большее.

— Шесть неизлечимых недугов, — отрешенно кивнула Ксена. — Мы готовы избавить их еще от десятка, но без технологического прорыва это невозможно.

— Их нельзя винить в отсталости. Они отстают по определению.

— Разве я их виню? Я не виню, я сожалею.

Стив убрал руку с сиденья и потер ее, словно проверил, не потрескалась ли кожа.

— Если для вас это принципиально, — пробормотал он, — мы можем передать им и другие медикаменты. Вместе с технологиями. Новые знания, даже преждевременные, ничего не изменят.

— Это очень странное заявление, Стив.

— До старта на Викторию осталось немного. Ни один из наших препаратов на корабли не попадет: не настолько нам доверяют. А технологический прорыв и сопутствующие... нет, я бы сказал — вероятные катаклизмы начнутся, когда колонисты будут уже в пути.

— Вот об этом и речь. Не исключены катаклизмы.

— Но только после старта, — недоуменно повторил Стив.

— Послушайте, офицер. — Ксена вздохнула и снова отвернулась к окну. — Вам действительно безразлично, что кто-то из этих людей может быть вашим предком?

— Более чем безразлично. К тому же все наши предки входят в состав экспедиции. И еще одно: земные колонисты дали жизнь не только Колыбели, но и Сфере.

— Упрек не по адресу, — возразила она. — Это мы разделились на два враждующих мира.

— Нет, не мы. Когда потомки колонистов начинали территориальные споры, ни Сферы, ни Колыбели еще не было. Это они, колонисты, перенесли свои традиции на Землю-2. Испытывать к ним родственные чувства так же иррационально, как и к протобактериям, — заключил он.

— Как вы сказали? Чувства? Родственные?

Стиву на мгновение показалось, что Ксена улыбается, уже по-настоящему.

— Я тоже нахожусь под влиянием среды, — неуверенно ответил он.

— Так вот почему вы стремитесь вернуться на борт «Колыбели»?

— Путь вниз всегда легче. Однако двигаться по нему можно с разной скоростью. Либо сопротивляться, либо нет.

— По-вашему, я опустилась ниже?

— Этого я не говорил. Но... — Стив помялся. — Ксена, для чего мы едем к Президенту? Кастель перелетел через весь океан, и до нас ему оставалось уже немного. Он бы и сам пришел.

— Да, конечно. А если бы мы попросили его захватить туалетной бумаги, то Президент Единства прибыл бы на встречу с рулоном.

— Ну и что?

— Представьте себя на его месте.

— Я вас категорически не понимаю!

Ксена сняла очки, и Стив увидел, что она хмурится. На Колыбели такое выражение лица сочли бы неприличным.

— Офицер, что мы написали у них в пустыне? Помните?

— «Мы вам не враги».

— И это правда: мы им не враги. Мы не должны оставлять за собой хаос и смерть только потому, что способны на это.

— Вы посетовали, что наша помощь Земле ограничена рамками их собственных возможностей, а я сказал, что эти рамки сдерживают их, но не нас. Вот и все. Не вижу причин для того, чтобы намеренно причинять им вред.

— Поэтому я не вызвала Президента на дом, а еду к нему сама.

Ксена снова надела очки и стала неотличима от тех, кто собирался вдоль дороги. Мужчины и женщины, многие с детьми, продолжали выстраиваться на пути следования лимузина, будто получили сигнал о всеобщей мобилизации. Как ни старалась дорожная инспекция, все полосы были забиты, и машина едва двигалась. Ксена наблюдала за людьми, улавливая по мимике оттенки настроения. На борту корабля, при всех возможностях связи, столь плотный контакт был бы исключен.

— Трайк тоже под контролем, — невпопад произнес офицер, и Ксена поняла, что в его сознании эти темы каким-то образом увязаны. — Но я не думаю, что нам следует ждать от Трайка чего-то неординарного. Полагаю, его поиски предков — это всего лишь... любопытство. Издержки акклиматизации.