Павел Комарницкий - День ангела

Но больше, гораздо больше всё-таки других. Я вижу светлые детские сны, я вижу сны их матерей и отцов, здорово измятых злобной реальностью, но живых, да, всё ещё живых людей. Потому что у них есть любовь. Хоть какая.

Я поднимаюсь выше и выше. Подо мной круглится бок планеты, планеты людей. Я вижу, как на освещённой стороне планеты кипит жизнь, и уже не миллионы — миллиарды людей спешат по своим делам, которые они считают нужными и важными, и среди этих дел действительно немало нужных и важных. Спасти кого-то, сохранить. Живые люди живой планеты, на которой есть много чего ненужного, но есть и главное — любовь. Живите долго и счастливо, люди! Я сделаю всё возможное, всё, что смогу, чтобы спасти и сохранить всех вас.

А надо мной сияет невероятное звёздное небо, с острыми иглами немерцающих звёзд. Небо огромного открытого космоса, и среди мириад звёзд где-то живут ангелы, и многие, многие другие. Живите долго и счастливо, все мои братья по разуму! Я сделаю всё, что смогу.

«Спи спокойно, Рома. Завтра у нас будет трудный день»

«Спокойной ночи, родная»

Всю Вселенную занимают сияющие глаза, и я ощущаю на своих разлохмаченных губах лёгкий, щекочущий поцелуй — будто пёрышком.

Она уже уснула, дышит ровно, легко, прижавшись ко мне. Спи, спи, моя любимая. Самое родное моё существо во Вселенной. Я сделаю всё, что смогу.

…Красные, коричневые, оранжевые, зелёные размытые пятна танцуют свой таинственный танец, исполненный скрытого смысла. Я сплю, веки мои закрыты. Но я по-прежнему чувствую и вижу всё.

«…Вот он. Старая развалина, старше нас всех. Он уже был старым, когда попал сюда. Жадные до омерзения»

Гек сидит на широкой лавке в трапезной по-турецки, держа в ногах большую деревянную миску с творогом, ест деревянной ложкой прямо из неё. Над столом висит объёмное изображение. Круглая штуковина, линза диаметром более метра, с многочисленными мелкими деталями.

«Да, старая развалина… Смотри, вот и вот, и здесь ещё… Генераторы ихнего «всевидящего глаза»»

Из изображения исходят лучи зелёного света. Лучи проходят сквозь стол, зелёные пятна света ложатся на пол, и доски пола становятся будто зелёное мутное стекло.

«Кто делал модель? Хорошая работа…»

«Ребята старались. Ты учти, они увидят сквозь маскировку, если что»

«Если только выйдут на базу. Но они не выйдут»

Чук отрезает толстый пласт сыра от лежащей на большом блюде целой головки, щедро намазывает маслом из маслёнки, сверху кладёт другой пласт. Откусывает от своего шикарного бутерброда изрядный кусок. Очередное преимущество телепатии — можно свободно разговаривать с набитым ртом.

«Вкусно… Прямо как наш» — певучее слово, и мой мозг уверенно переводит: «сыр»

«Уэф говорит — его делают из молока местных животных. Ну ты видел фильмы — такие, с рогами. Большущие звери. И вот это тоже из их молока»

«Не отвлекайся»

«Ладно, ладно. Таким образом, что он имеет. Двигатели бесшумные, но при их работе у окружающих, находящихся вблизи, возникает чувство жужжания в голове, иногда тонкий свист. Побочный эффект, от которого они так и не смогли избавится»

«Да они в последние века что-то вообще ничего не могут, только хапать. Никакого развития»

«А как ты хотел? Мёртвый труп гниёт с головы. Голова у них прогнила напрочь. Их владыки. Ты когда-нибудь видел растущий труп?»

Гек тянется к самовару, наливает кипятку. Кладёт варенья.

«Нет, тут ещё ничего. Что значит всеядные существа. Я когда-то представлял, что люди всё время едят мясо, и только мясо, такими большими кусками»

«Тебе бы только лопать. Давай уже заканчивать, я спать хочу, неизвестно, как оно завтра…»

«Да-да. Диаметр почти… неуловимая запинка, и мой мозг переводит — километр. Силовая защита отражает предметы, летящие со скоростью до восьми километров в секунду. Броневая защита — четыре метра комбинированной многослойной брони, устойчива к действию оптических и рентгеновских лазеров. Оптическая маскировка неполная, в дальнем инфракрасном диапазоне корабль отлично виден. Поэтому применены дополнительные размыватели, скрадывающие контур. И, естественно, поглотители радиоволн. Так что аборигенам увидеть его трудно, практически невозможно»

«А нам легко?»

«Нам легче. Только он всё время где-то в толще океана. Знать бы ещё, какого»

«Ничего. Демоны вылетают из укрытий, когда хотят есть. Скоро мы будем иметь счастье лицезреть это чудо техники»

«Надо было его тогда не выпускать, над этим… да, Петрозаводском. Когда у них отказала маскировка, их видел весь город. Надо было их тогда грохнуть, как тот. Ну, над этой… ну… Над рекой Тунгуской, вот»

«Легко сказать! Там был дикий необитаемый лес… да, тайга, а тут — город. Они, гады, знали, что делать. Висели над городом, покуда не починились. А мы только зубами скрипели. Да я там сам был, успел к концу представления. Пришлось дать уйти»

«В этот раз бы только не ушёл»

«Не должен. Слушай, сколько можно болтать?»

«Да-да… Значит, силовая установка — кварк-генератор. Вот это, смотри, мощность в длительном режиме. В пике раз в двадцать больше»

«Они не боятся летать на такой штуке?»

«А кто их спрашивает? Рабов никто никогда не спрашивает. Теперь вооружение. Бортовые излучатели оптического и рентгеновского диапазонов. Мощные. Гравитационый ударный генератор, до ста сорока «же». Электромагнитные излучатели, могут работать и как парализаторы. Смотри характеристики…»

«Н-да. Грубо как»

«У них всё грубо. Теперь ловушки. Слабенькие, но поднять небольшой объект, человека или механическую повозку могут свободно»

«Механические повозки здесь называются «автомобиль». Учись применять коренные термины»

«Ладно, ладно. Это ты у нас лингвист-самоучка. Главное вот тут, смотри — бортовой телепорт»

«Рабочий?»

«А кто его знает. Ты же спец по этому делу, как сам думаешь?»

«М-да. Мощность кварк-генератора достаточная. Может быть рабочим, вполне может»

«Ну что ещё? Да, собственно, ничего. Ничего, кроме размеров, больше которых только их жадность и амбиции»

Они молчат. Изображение гигантского корабля медленно поворачивается.

«Только бы не ушёл»

«Слушай, ты прямо зациклен на этом тазике. Есть вещи поважнее. У них три телепорта в Поясе Зла, а ты толкуешь…»

«Вот ты и изложи, а я, глупый, пока поем»

Изображение корабля «зелёных» исчезает. Гек наливает себе кипятку, задумчиво смотрит на вазу с земляничным вареньем. Вздыхает, решительно пододвигает вазу к себе. Ест ложкой.

«Объешься, будет аллергия»

«Я потерплю. Когда ещё удастся попробовать инопланетного варенья? Я и дома без варенья есть не сажусь, ты в курсе»