Стивен Дональдсон - Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть

Электронная начинка была вмонтирована в её глаза и уши. В результате получилась передвижная видеокамера с чувствительными микрофонами. Всё, что она видела и слышала, передавалось в центр обработки информации.

Шум в барс заглушал шаги Энгуса. На какой-то миг он оказался за спиной у женщины. Под кожей на её шее находились провода, по которым от аккумулятора подавалось электропитание. Рука Саккорсо на затылке дамы выполняла две задачи: отвлекала её внимание от других прикосновений и не давала заподозрить Ника в злонамеренности. Энгус посмотрел на Саккорсо, проверяя его готовность, но тот, будучи опытным обольстителем, даже не отвёл взгляда от своей жертвы.

Когда Энгус протянул к ней руку, Ник наклонился и лизнул ложбинку на горле женщины.

Едва прикоснувшись костяшками пальцев к шее проститутки, Энгус царапнул её лазерным лучом. Ярко-красное жало вошло под кожу лишь на несколько миллиметров, но этого было достаточно, чтобы перерезать провода электропитания. Оставив на шее женщины маленькую каплю крови, которая отмечала место прокола, он торопливо зашагал к двери.

За его спиной послышалось испуганное «ой», затем последовали пьяные жалобы дамы. Энгус не стал оборачиваться. Ник должен был подстраховать его и сделать всё возможное, чтобы женщина-стукач не узнала, кто испортил её аппаратуру. Если об этом не будет знать она, то не узнает и Билл.

Термопайл и Тэвернер направились к лифту. По пути в свою комнату Энгус провёл оценку ситуации. Если люди Билла заметят, что передатчик женщины замолчал, то они, скорее всего, обвинят в этом только её. Техники подумают, что она нарочно отключила устройство слежения, пожелав уединиться с Ником. Позже Билл вызовет её к себе, и один взгляд на шею женщины убедит его в том, что это не она испортила аппаратуру. Если дама не сообщит ему приметы Энгуса и Майлса, он заподозрит Ника.

В этом и заключался реальный замысел программы. Термопайл усмехнулся при мысли о том, что Ник наверняка воспользуется возможностью и переспит с проституткой. Он сделает это хотя бы для того, чтобы потешить свою удаль и поддержать славу несравненного ловеласа. Однако главная цель манёвра заключалась в следующем: пустить Билла по ложному пути и отвлечь его внимание от Энгуса и Майлса.

Пока всё шло без заминок. К сожалению, это не решало основную задачу Энгуса.

Боль жгла язык. Желудок содрогался от пустых позывов к рвоте. Голова казалась пустыней – такой же унылой и смертельно опасной, как пространственная брешь. Терпение Майлса закончилось, и, значит, начинались страдания Энгуса.

Диос сказал: «Это нужно остановить». Что бы он там ни имел в виду, его слова не относились к бедам Термопайла. Шеф полиции Концерна не пожелал облегчать участь Энгуса и выводить его из-под контроля программы.

Будучи трусом, Энгус знал, что с ним может случиться. Он мрачно приблизился к интеркому и произнёс своё имя. Когда дверь скользнула в сторону, он понуро вошёл в комнату, словно ребёнок, ожидавший наказания за шалость. Майлс последовал за ним.

Минуту или две они смотрели друг друга, как заклятые враги. Затем, чтобы скрыть страх, Термопайл взял один из стульев, поставил его у стены и сел, опершись затылком о стену.

– Располагайся поудобнее и попытайся отдохнуть, – пробормотал он распухшим языком. – Нам придётся провести ночь на ногах, но на час покоя ты можешь рассчитывать.

Нику понадобится не меньше часа, хотя бы по той причине, что он захочет продемонстрировать свою мужскую удаль.

– Ты долго этого ждал.

Майлс уставился в пол, словно стыдился смотреть на Энгуса или что-то скрывал. Прикурив очередной ник, он подошёл к терминалу и нажал несколько клавиш – просто для того, чтобы убедиться в работоспособности компьютера. Затем он взял стул и с сердитым видом сел рядом с Энгусом.

– Ты что-то знаешь об этом деле, – тихо произнёс Тэвернер. – Знаешь, но не хочешь делиться со мной. Чего ты мне не рассказал? Что ты услышал от Диоса?

Похоже, Майлс помнил о видеокамере, хотя и не подавал виду. Во всяком случае, он не использовал командные коды Энгуса.

– Я многое не рассказал тебе из того, что знаю, – насмешливо ответил Термопайл.

Дешёвка! Раздавленный кусок дерьма!

– Мне и самому неизвестно многое из того, что я знаю. Поэтому я не могу делиться этой информацией с тобой – даже если бы захотел совершить такую глупость.

– Дай-ка я догадаюсь, – сделав вид, что не заметил насмешки, промурлыкал Майлс – Сказочка о том, что мы должны разрушить верфи «Купюры», – это просто трюк Лебуола. Реальная причина во мне. И в Морн Хайленд. Звучит не очень правдоподобно, но у нас с ней много общего. Она летала на Станцию Всех Свобод. К амнионам.

Опасаясь видеокамеры, Энгус хрипло ответил:

– Твоя догадка неверна. Ты просто испугался и не знаешь, что теперь делать.

– Я знаю, что мне делать! – крикнул Майлс. – А ну-ка открой рот!

И хотя ник был выкурен лишь наполовину, он затушил его о язык Энгуса. Пока тот жевал остатки табака и пепла, а затем с жалобным видом глотал их, Майлс прикурил новый ник.

– Моя голова в петле, и я не позволю тебе или кому-то ещё затягивать верёвку! – продолжал он выкрикивать. – Возможно, ты действительно не можешь рассказать мне о том, что тебе известно. И, скорее всего, тебе известно очень мало. Я это понимаю. Ты просто случайная жертва обстоятельств. В каком-то смысле ты ещё больше в дерьме, чем я. Но людям всегда нужны те, кому хуже, чем им.

Он ехидно посмотрел на Энгуса:

– Или те, чью жизнь мы можем сделать хуже, чем наша.

Энгус промолчал. В этот момент он охотно продал бы душу за возможность поблевать.

Майлс тоже молчал, о чём-то размышляя. Он сидел, покачиваясь на стуле. И только злость, с которой Тэвернер курил ник за ником, свидетельствовала о его внутреннем возбуждении.

Почти час, пока они ожидали вести от Саккорсо, Майлс заставлял Термопайла поедать его окурки. Сохраняя пол комнаты чистым и используя рот компаньона в качестве пепельницы, он получал злорадное удовольствие, словно избавлялся от грязи своей души, а точнее – марал ею Энгуса.

Ник

Она ему не нравилась. Красивая женщина, напившаяся почти до беспамятства. Всё могло бы сложиться по-другому, если бы эта радость Круиза в течение последних лет не мариновала свои мозги в спиртных напитках. Она могла бы стать достойной его усилий. Впрочем, алкоголь не нанёс её телу вреда – пока не нанёс. Это ясно демонстрировала её скудная одежда. Грудь была полной и тугой, линии бёдер – безупречными. Но мутные глаза и вялые губы свидетельствовали о том, что сё больше клонило ко сну, чем к сексуальной близости с мужчиной.