Гарри Гаррисон - Зима в Эдеме

– Но это невозможно! Мы первые иилане" в этих краях. Здесь нет самцов, некому вынашивать яйца, нету молодняка, выходящего в море… Откуда здесь взяться элининйил, которые превратятся в фарги? Это невозможно. Или…

Теперь уже Амбаласи умолкла и оцепенела, и тени мыслей пробегали по ее коже.

– Такое может быть. Мои прежние слова были вызваны видовым этноцентризмом. Раз мы, иилане", находимся на самом верху экологической пирамиды, легко без лишних раздумий предположить, что мы здесь одни, как это только что сделала я. Единственные и неповторимые. Понимаешь ли ты, о чем я веду речь?

– Нет. Заявляю об отсутствии специальных познаний.

– Понятно. Я объясню. Далекий Энтобан принадлежит нам, и города наши занимают на нем все обитаемое пространство – от океана до океана. Но теперь мы пришли в другой мир, где обитают иные формы жизни. Нет причин считать, что наш вид живет лишь в Энтобане. Возможно, здесь обитают местные иилане".

– Значит, я действительно видела элининйил?

– Вполне вероятно. А теперь надо убедиться в этом. Если ты не ошиблась, это событие будет самым значительным с тех пор, как треснуло яйцо времен. Пошли!

Спустившись к реке, Амбаласи со всем пылом исследовательской лихорадки плюхнулась в воду. Энге последовала ее примеру не без боязни – в этих мутных водах могла таиться опасность. Течение быстро несло их вперед, и Амбаласи свернула в протоку. Здесь вода доходила ей до груди, и она обнаружила, что идти легче, чем плыть.

Энге поторопилась обогнать пожилую ученую, чтобы защитить ее от возможных опасностей. Над водой свисали длинные ветви, во влажном и жарком воздухе вились кусачие насекомые. В воде было прохладно, и, когда протока расширилась, они нырнули под воду, чтобы избавиться от мошкары. Вынырнув на поверхность, они огляделись, поднялись на ноги и направились к берегу, не имея возможности обратиться к сложным понятиям, пока под ногами не оказалась травянистая почва.

– Мы на другом островке – от нашего его отделяет это протока. Теплая вода, ровная температура. Мелководье не дает проникнуть сюда крупным хищникам. Если, – я подчеркиваю, – если здесь живут иилане", лучшего места для родильных пляжей просто не придумаешь. Надежно отгороженное от речного глубоководья место, много рыбы, чтобы молодняк не голодал. А когда вырастут и станут элининйил – легко выбраться в реку и в море.

– А вот и тропа, – сказала Энге, указывая на землю.

– Это может быть и звериная тропа. Пойдем по ней.

Энге шла первой, уже сожалея о безрассудном походе. Они ведь были без оружия, а кто только не мог прятаться в джунглях.

Идти по тропе было легко. Они обогнули ствол дерева с выступающими корнями, протянувшимися в реку, вышли на берег к песчаному пляжу, окруженному мягкой травой. Обе видели – лучшего места для родильного пляжа здесь не найти. В воде что-то плеснуло, но они успели заметить только круги, разбегавшиеся по поверхности.

– Кажется, за нами следят, – проговорила Энге.

– Иди дальше.

Тропа огибала пляж и вела к густой роще. Они остановились на опушке, пытаясь разглядеть что-нибудь в густой тени. Энге жестом выразила сожаление.

– Думаю, мы зашли достаточно далеко. Пора возвращаться. А сюда придем, когда лучше подготовимся.

– Но нам нужны факты, – твердо сказала Амбаласи, жестами утверждая важность познания, и шагнула вперед мимо Энге.

С громким воплем из-за деревьев выпрыгнуло какое-то существо; зажав в пальцах огромного паука, оно ткнуло им в лицо Амбаласи.

Глава 30

Амбаласи отшатнулась, испуганная неожиданным нападением. Энге заслонила ее, выставив вперед пальцы, и гневно закричала:

– Назад! Прекрати! Ошибка-действия!

Нападавшая не думала продолжать атаку и с явным страхом глядела на обеих иилане". А потом повернулась и убежала.

– Ты видела… – скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила Энге.

– Да. Внешне она почти идентична нам. Противопоставленные большие пальцы – в них был паук. Пониже ростом, пористая кожа светло-зеленого цвета, темнеющая к гребню на спине.

– Восхищаюсь наблюдательностью. Я едва разглядела ее.

– Научная подготовка. Ты понимаешь, какое это изумительное, чудесное и потрясающее открытие? Для историков и биологов.

Энге одним глазом приглядывалась к джунглям – новых неожиданностей она не хотела, – а другим смотрела на Амбаласи, выказав невежество и удивление. Амбаласи наслаждалась собой.

– Прежде всего, конечно, биологов. Но паук… Ты помнишь Стену Истории? Определенно… нет, разве это возможно! Слушай и следи за моими мыслями. Вспомни скорлупы омаров, клешни которых обороняли самцов на заре истории. Мы получили доказательство справедливости этой теории. Удивительно!

– Но где же ты увидела омара?

– Невежественное создание! Я же говорю о подобии в действиях. В море ты пользуешься для защиты вооруженным клешнями омаром, на суше тем же целям служит ядовитое насекомое или паук.

– Информация усвоена. Но мы должны вернуться назад, здесь оставаться опасно. Угроза-смерть-от-яда.

– Чепуха. Она просто пугала нас, не пытаясь довести нападение до конца. Разве ты не заметила смятения в ее движениях? Мы такие же, как она, но не совсем. Неуверенная угроза, потом отступление. Надо продумать возможность дальнейшего контакта, чтобы более не пугать их.

– Амбаласи, я не могу приказать тебе возвращаться, но я прошу тебя об этом. Мы можем потом вернуться с подкреплением.

– Возражаю. Чем больше нас здесь будет, тем более мы встревожим их. Нас предупредили, это не было нападением. Такова ситуация в настоящий момент, и я не хочу, чтобы она изменилась. Я останусь здесь. А ты пойди к реке и поймай рыбу. – Энге сделала жесты сомнения и смятения. – Думай же, – велела Амбаласи. – Ты гордишься своим умением рассуждать. Церемония кормления, к которой мы обращаемся в важных случаях, корнями уходит в глубокую древность. Что может более соединить Дочерей, чем предложение пищи? Общность существования, проявляющаяся в разделении трапезы… Мне нужна рыба.

Не допуская возражений, старая ученая отклонила все аргументы. Наконец она просто уселась на хвост, в последний раз требовательно проговорив: «Рыбу мне!», и уставилась на лес, застыв в позе приветствия и доброжелательства. Энге не оставалось ничего другого, как отправиться к реке.

Нырнув, она обнаружила зрелище, радостное для всякой иилане". В чистой воде стайкой-эфенбуру скользили совсем еще маленькие элининйил – малыши гонялись за серебристыми мальками. Она долго смотрела на них, пока ее не заметили, цвета испуга выступили у них на ладонях. Она показала им свои ладони, прося не пугаться. Но гостья была такой странной – и они в мгновение исчезли с глаз. Одна из малышек выронила только что пойманную рыбешку с прокушенным хребтом. Энге подобрала ее и вышла на берег.