Александр Казанцев - Льды возвращаются

Мы с Томом на моем кадиллаке и отец с Джен на моем бывшем каре подъехали к Хедсон-риверу, чтобы переправиться на ту сторону на пароме, древнейшем из всех суденышек, когда-либо плававших по мореподобному Хедсон-риверу, которому по пророчеству новоявленного «святого Самуэля» предстояло превратиться в высохшее ущелье.

В предвкушении этого мы плыли на «Ноевом ковчеге», модернизированном, как я шутил когда-то с Эллен, двумя тоненькими трубами «раннего геологического периода». В воде по-прежнему отражались небо и облака.

Радио, передававшее джазовую композицию под названием «Белый карлик», вдруг замолкло. Диктор объявил, что сейчас будет передано экстренное и очень важное сообщение.

Отец почему-то с упреком посмотрел на меня. Том вцепился в мой рукав. Я стоял, опершись о фару кадиллака. Джен красила губы, смотрясь в карманное зеркальце. Какой-то коммивояжер делал вид, что любуется ею, наверное, хотел ей всучить новую помаду. Пожилые супруги, ехавшие в соседнем автомобиле и едва не ободравшие краску с моего кадиллака, полезли в свою машину, чтобы слушать непременно собственное радио.

Мы все на пароме терлись около своей собственности. И нечего было удивляться, когда мы услышали по радио о новой собственности — об Обществе спасения, созданном Ральфом Рипплайном.

И все же мы удивились. Даже я, вполне уверенный, что это очередная затея моего босса.

Вначале по радио было передано сожаление главы Общества спасения мистера Ральфа Рипплайна, что его обращение к правительствам, всех стран о грядущей опасности для человечества, угаданной покойным мистером Минуэллом (святым пророком Самуэлем) не возымело желанного действия. Большинство правительств даже не ответило, некоторые сослались на мнения своих ученых, считавших, что никакой опасности нет. Даже правительство США ограничилось лишь заверением, что оно будет настаивать на включении вопроса о завещании Минуэлла в повестку дня очередной сессии Ассамблеи Организации Объединенных Наций сто тридцать седьмым вопросом. Мистер Ральф Рипплайн склонен был к немедленным действиям. Первым его шагом, оказывается, и был запуск ракетной армады к Солнцу. И назначение этих ракет было вовсе не в подтверждении пророчества мистера Минуэлла, в чем Ральф Рипплайн не сомневался, а в доставке на Солнце заявочных вымпелов Общества спасения, которое отныне будет называться «Service of Sun» (система обслуживания солнцем), или сокращенно «SOS».

Эта организация объявляет, что согласно протоколу международной коллегии нотариусов, зафиксировавших впервые в истории человечества падение вымпелов «SOS» на Солнце, на основе существующих международных соглашений о географических открытиях и преимущественных правах заявителей на обнаруженные ими месторождения, по аналогии с существовавшей до сих пор практикой, солнце провозглашается собственностью организации «SOS», которая отныне берет на себя обслуживание солнцем населения Земли.

Кто-то громко расхохотался. Многие недоуменно переглядывались.

— Что же, они теперь солнечные счетчики поставят, что ли? — предположил седовласый джентльмен из соседней машины.

— Общество «Сервис оф Сан», создающее систему обслуживания солнцем, — продолжал диктор, — сообщает, что это обслуживание будет безвозмездным, чисто христианским, проводимым с благословения святой церкви, во имя любви к ближним…

— Тут что-то не то… — пробормотал мой старик.

— Общество «SOS», являясь не только коммерческой, но и благотворительной организацией, возлагает на себя тяжелое бремя заботы о бесперебойном обслуживании Земли солнечными лучами, готовое принять для этого все необходимые меры.

— Они будут управлять солнцем, вот что это значит, — решил коммивояжер, пододвигаясь к сестрице Джен.

Отец вопросительно посмотрел на меня. По радио снова загремел залихватский джаз «Белый карлик».

На пароме оживленно обсуждали радиосообщение, хотя никто к нему серьезно не отнесся.

Я провожал своих милых родичей по бетонному шоссе миль тридцать. Мы прощались около рельсового пересечения, не огражденного, как это принято в Европе, шлагбаумом. Перед рельсами полагалось останавливаться, все равно — есть поезд или нет.

Мы остановились. Том перебрался из моего кадиллака к деду и матери в открытый кар.

Не знаю, жаль ему было покидать великолепную машину или расставаться со мной, но он плакал.

Отец выбрался на шоссе и отвел меня в сторону.

— Спасибо за все, мой мальчик… Когда она вернется…

Я вздрогнул.

— …непременно приезжайте вдвоем снова к нам на ферму. Я все-таки поговорю с Картером, с соседом. О’кэй? Если будут засухи… из-за этого «карлика»… вдвоем нам легче будет.

Мы трясли друг другу руки, потом обнялись.

Я долго смотрел вслед уменьшавшемуся автомобилю. Потом развернулся на шоссе перед железнодорожным полотном и поехал обратно в Нью-Йорк.

Глава шестая

ДИКОЕ МНЕНИЕ

Газеты были сложены высокой стопкой перед киоском. Прохожие брали пахнущие типографской краской листы, тут же разворачивали их, усмехались и шли дальше.

Елена Кирилловна, с приближением родов гулявшая каждое утро, тоже взяла свежий номер газеты.

Едва пробежав глазами первую страницу, она побледнела.

— Вам нехорошо? Позвольте помочь вам, мэм? — услышала она рядом английскую речь.

Она отрицательно замотала головой, посмотрела исподлобья. Где она видела это лицо? Очки… умные глаза… высокий лоб…

Она пошла, тяжело ступая по тротуару. Сердце у нее готово было остановиться. Почему он заговорил по-английски? Елена Кирилловна провела рукой по влажному лбу. Она знала, он идет сзади. Обернулась. Нет, стоит на углу. И тут она узнала его. От сердца отлегло. Это был тот самый шофер, который возил ее вместе с Лиз Морган, говорил с ними по-английски. Кажется, он был еще химиком и ездил на такси, как здесь говорят, «в общественном порядке»… Как много у них здесь делается в общественном порядке! У них нет полиции. Порядок охраняют общественники с красными повязками на рукавах. Они же регулируют движение на улицах…

Елена Кирилловна оглянулась. Шофер-общественник стоял на углу, а за Еленой Кирилловной, видимо желая нагнать ее, быстро шел человек с красной повязкой на рукаве…

Суды у них тоже общественные. Наказание — общественное мнение. Самое страшное — всеобщий бойкот…

Наверное, тот, с красной повязкой, хочет перевести через улицу группу детей!

Елена Кирилловна свернула за угол, сделала крюк в несколько кварталов. Никто не преследовал ее…