Юрий Никитин - Последняя крепость

А на экране авианосец «Вашингтон» передвигается через океан, как огромный лайнер, что на высоте в двадцать тысяч километров зависает в пространстве, а планета послушно поворачивается под ним, угодливо предлагая место для посадки.

Конечно, если свеситься с борта авианосца и посмотреть вниз, лучше – в бинокль, то увидишь, как там, далеко-далеко внизу, набегают волны и расшибаются о стальную стену. Будь корабль в сто тысяч раз меньше, а на таких скорлупках раньше плавали и воевали, то волны и стучали бы в борт, и встряхивали бы, и можно было бы испытать такое незнакомое и давно позабытое моряками чувство, как качка, но когда через океан движется закованный в сталь военный город, то какая качка, какие волны?

Судя по укрупненным снимкам, адмирал Кенрис вообще не выходит на палубу, смотреть не на что, во все стороны зеленоватая гладь моря, а над головой всегда синее южное небо. На экранах его громадной каюты, возникающих на стенах благодаря «электронной бумаге» там, где он желает, все данные, в том числе и вид на волны или небо гораздо более детальный, чем простым глазом.

Начальник Объединенных штабов переключил камеру, все увидели большое помещение с двумя десятками элитных коммандос, лучших из лучших. Вообще-то на авианосце их десять тысяч, все – лучшие из лучших, отобранные из разных частей армии США, специально обученные, натренированные, прошедшие специальную психофизическую подготовку и умеющие вести бои в городских условиях.

Эти ребята, каждый стоимостью в миллионы долларов, потраченных на их подготовку и обучение, еще и оснащены так, как ни одна армия или элитные части мира. Если они упадут с неба на улицы городов и площадей, на крыши правительственных зданий, это будут уже не люди, а упакованные в сверхпрочный металл и пластик киборги. Каждое движение усилено мощными сервомоторами, каждый способен поднять и опрокинуть танк, выдержать выстрел в упор из гранатомета, в то же время собственная огневая мощь равна экипажу бронетранспортера.

А если учесть, мелькнуло в голове у Файтера, что эти бойцы благодаря приборам видят и слышат все, что делается вокруг, у каждого десятки советчиков, наблюдающих через спутники за обстановкой, их обо всем заранее предостерегут и все подскажут, вовремя вышлют подкрепление, то эти части должны выполнить поставленную задачу быстро и без малейших потерь.

И непонятно, почему так сухо во рту, а в груди вдруг появилось то, что именуют грудной жабой. И душит, проклятая, по ночам так, что приходится пилюли глотать горстями.

После короткого обеда Юмекс снова начал показывать снимки, сопровождая объяснениями:

– Основная составляющая израильских сухопутных сил, конечно же, бронетанковые войска. Они первыми идут в атаку и нередко решают исход боя. Потому танковые войска в Израиле едва ли не самое лучшее, что вообще в нем есть… даже наши генералы отзываются о них с долей зависти. К тому же они не просто хорошо обучены, наши тоже показывают прекрасные результаты на тренажерах, но вот в Ираке половина всех погибших – именно от рук своих же товарищей, когда танкисты открывали огонь по своим войскам, а летчики почему-то наносили прицельный ракетно-бомбовый удар по танковым колоннам англичан.

Файтер слушал, поглядывал на других, подумал раздраженно, что головная боль всех стратегов операции «Эллинизация» – именно бронетанковые, потому что не стоят в казармах, да еще подземных, как было в случае с пленением иранской армии, а разбросаны крохотными тактическими группами по всему периметру Газы, на границах с Иорданией, Сирией, Египтом и, конечно же, то и дело вводятся на западный берег Иордана, даже на территорию Палестинской автономии, подавляя тот или иной мятеж. К тому же из-за особенностей полуфронтовой жизни всего Израиля они всегда в полной боевой готовности и всегда готовы ответить выстрелом из танкового орудия в ответ на подозрительное движение.

Доставят трудностей даже пехотные войска, что в условиях Израиля почти полностью трансформировались в десантные подразделения.

Особую сложность представляют военно-воздушные силы. Опять же в силу специфики жизни Израиля самолеты израильских ВВС постоянно готовы нанести ракетно-ядерный удар. Им даже не требуется сообщения о начале войны, ибо война против Израиля идет всегда: арабские страны высматривают лазейки и ждут удобного момента, а сверх того, Израиль считает весь мир виновным в том, что кто-то где-то прищемил израильтянам хотя бы пальчик.

Гартвиг вообще прямо заявил, что самолеты придется сбивать с первой же секунды операции: неизвестно, что за оружие у них на борту, слишком много жутких слухов, что ряд самолетов имеет ядерные бомбы. Конечно, это произведет нехороший эффект, но зато, как он сказал, можно сразу же объявить о заранее подготовленных льготах для израильтян: отмена службы в армии, повышение всех стипендий, пенсий – это все за счет расформирования огромной израильской армии, которую теперь нет необходимости содержать, а это всегда лежало тяжким бременем на бюджете…

Файтер заметил, как военный министр морщится все больше, наклонился к нему и спросил тихонько:

– Видите какие-то проколы?

– Нет, – ответил Гартвиг шепотом. – Все безукоризненно.

– Тогда что не нравится?

– Все правильно, – ответил Гартвиг, но вздохнул, – все правильно… даже слишком.

Файтер переспросил:

– Это как?

К их разговору начали прислушиваться, даже Юмекс почтительно прервал объяснения, а Гартвиг сказал с некоторой досадой в голосе:

– Когда-то я утверждал один сценарий… В момент начала войны и ее продолжения летают пассажирские самолеты, сухогрузы и танкеры таскают свои сокровища, корреспонденты и туристы ездят на курорты, но одновременно высаживаются десантные группы, захватывают штабы и пункты ПВО, арестовывают правительства и меняют власть, а гражданские лица узнают о переменах только утром после спокойного крепкого сна. Я тогда очень внимательно просматривал сценарий на предмет дыр и… не отыскал! Наша армия настолько оснащена, что способна скрытно забрасывать любые группы коммандос в любую точку планеты, даже самую охраняемую.

Ваучер поддержал горячо:

– Я полагаю, что военный министр прав. Это раньше для разгрома противника требовались огромные армии, а сейчас достаточно двух-трех сотен диверсантов. Наш спецназ в состоянии выполнить подобные задачи!

Файтер кивнул, но сказал спокойно:

– Однако в этом случае все же будет бой. Погибнет какое-то количество наших десантников. И хотя мы снабдим их доспехами из титановой брони, экзоскелетами и ранцевыми двигателями, но все же какие-то потери неизбежны. Ответьте, готовы ли вы объяснить семьям погибших, что могли бы провести операцию, не потеряв ни единого человека?.. Впрочем, отвечать придется не вам, а мне, президенту.