Борис Лавренко - Загадки пучины

Луч курсографа прыгнул по шкале: робот отклонился от заданного курса и все больше и больше, забирая влево, пошел вниз.

Три тысячи, три с половиной, четыре, четыре семьсот…

«Краб» остановился. Но где же дно? Внизу какая-то мутная чернота. Но что это? В самом деле или мне показалось? Темнота заколыхалась, и тотчас «Краб», словно крадучись, тихо-тихо двинулся вперед. Снова остановился и даже попятился назад. Из-под обтекателя выдвинулись две иглы, и их острия полоснули голубые трассы в темноту. «Краб» применил оружие!

Нина часто задышала у меня над ухом. Нечто темное теперь уже явственно колыхнулось и стало отодвигаться, откатываться и вдруг резко отпрянуло.

Мы увидели дно…

— «Ява», — прошептала Нина. — Они!

Да, это наконец «Ява». Завалившись набок, красный в белых полосах батискаф лежал, глубоко зарывшись в ил.

До этой секунды меня интересовал только батискаф и ничто другое. Но вот «Ява» найдена, и теперь все мое внимание поглотила эта «движущаяся темнота». Включив ручное управление, я бросил к ней «Краба». На миг показалось, что его усы — чувствительные антенны — коснулись чего-то плотного.

— Назад! — схватил меня за плечо Карл Янович. — Назад! Разрази тебя гром! Нашел время!

— Смотрите, какой след на дне! — вскрикнула Иринка. То, что я сперва принял за складки илистого дна, было следом неизвестного существа. Огромные округлые вмятины шли в два ряда. Одна вмятина слегка задевала батискаф. Он был крохотным камешком на пути неведомого гиганта: в одной вмятине легко уместилось бы три «Явы». Каких же размеров хозяин этого следа?

— М-да… — потер подбородок Карл Янович. — Прежде всего давайте не терять головы. Прежде всего батискаф.

«Краб» приблизился к батискафу. Левый двигатель с кожухом расплющен в лепешку, сильно измята рубка с надписью «Ява», начисто исчезла антенна, где-то под слоем ила невидимая гондола. Скверно. Я ожидал с минуты на минуту, что покажется пробоина в поплавковой камере — смертельная для батискафа рана, и, когда «Краб» закончил осмотр, мы облегченно вздохнули: поплавковая камера была только помята. «Краб» вытянул механическую руку и трижды стукнул по корпусу.

Затаив дыхание, мы слушали. Какое-то шипение, поскрипывание и перестук часовых механизмов: там, на дне, в гондоле, шли часы. Робот снова постучал, и снова «Ява» не отвечала.

Тогда «Краб» вытянул обе руки, пошарил около рубки. Нащупав скобу, он ухватился за нее и потянул. Сперва легонько, потом сильнее, потом на всю мощь своих двигателей. Я не верил своим глазам: батискаф даже не качнулся.

— Стоп! — поднял руку Карл Янович. — Давай «скотинку» на дно!

«Скотинка» опустилась рядом с батискафом.

Неожиданностям не было конца. Под «Крабом» оказался не ил, а жесткий грунт, монолит. Нет, это все же был ил, непостижимым образом, судя по всему, мгновенно окаменевший. Вся, как говорят, фактура ила сохранилась: и следы каких-то подводных существ, и мягкая неровность поверхности, и вспученность, где плюхнулась «Ява», и длинная глубокая борозда от цепи-гайдропа. Смотришь, и кажется, что это зыбкое месиво… а на самом деле — камень. Точно циркулем, очерчена вокруг батискафа невидимая граница окаменелости. Дальше, метрах в тридцати, был обычный ил; «Краб», сунувшийся было туда, поднял целое облако. Обежав круг, он вернулся к «Яве» и принялся выстукивать, сверлить, прощупывать окаменелый ил.

Несколько минут мы все растерянно поглядывали на экран. Похоже, что пучина не собирается расставаться со своей добычей.

— А что, если… — подняла голову Нина, и в ее глазах блеснули огоньки. У нас есть взрывпакеты для сейсмических исследований.

Я всегда говорил, что у Нины золотая головка, и согласен с нашим стариком: «Нина Васильевна соображает, не то что некоторые».

Предложение Нины было принято. Пока ожидали консультантов по подрывному делу, «Краб» успел перетащить на дно все необходимое.

Консультантов было двое: коренастый, с пышными усами полковник инженерных войск и молодой высокий флотский инженер. Они вежливо приветствовали нас с экрана телевизора и внимательно выслушали Карла Яновича.

Не знаю почему, но я как-то был настроен скептически. Что товарищи военные понимают в нашем деле? Глубина… Главное, меня раздражала их спокойная медлительность…

«Краб» снова ползал вокруг «Явы». На мою язвительную реплику о некоторых «Фомах неверующих», которые не перевелись до сих пор, усатый ответил:

— Скажешь гоп, як перескочишь!

Они просмотрели информацию «Краба», посовещались вполголоса и задали несколько вопросов. Мне казалось, слушая мои ответы, усатый ухмылялся. Они снова посовещались и начертили схему закладки зарядов. Оказалось, что зарядов требуется меньше, чем я думал, и закладывать их надо совсем не там, где я опрометчиво предложил. Мне пришлось пережить еще одну позорную минуту. Когда я раздумывал, как дать задания «Крабу» на необычные для него работы подрывника, усатый ласково и насмешливо проговорил:

— Уважаемый, насколько я знаю, ваша «скотинка» понимает человеческий язык. Вот так. — И он четко продиктовал задание, а затем миролюбиво добавил:

— Ничего, бывает, бывает…

Громыхнули взрывы. Мутное облако закрыло батискаф. «Краб» нырнул в это облако. Подводный работяга трудился лихо: огромные рваные куски окаменелого ила так и летели в разные стороны. Постепенно мутная пелена рассеялась. Батискаф стоял на киле.

Главное — теперь можно осмотреть гондолу… Все в порядке! Но почему все-таки безжизненно темны ее глаза-иллюминаторы, почему нет ответа на сигналы «Краба»?

— Попробуем поднять, — говорит Карл Янович и вытирает платком испарину, густо выступившую на лбу.

«Крабу» не удалось оторвать батискаф ото дна.

Надо сбросить балласт: разгрузить из бункеров дробь, отключить цепь-гайдроп, на которой висели огромные глыбы окаменевшего ила. Чтобы это сделать, надо выключить электромагниты, которые удерживают весь аварийный балласт, надо разомкнуть электрическую цепь. Но размыкатель-то в гондоле…

— Извините! — вмешался молчавший до сих пор моряк. — Если я не ошибаюсь, с левого борта открывается доступ к кабелю…

Он не ошибался, этот вежливый моряк. Он просто хорошо знает устройство батискафа.

Ничего не видно. Робот припал к борту батискафа, и его механическая рука копается где-то внутри, под обтекателем. Слышен только скрежет металла о металл. Я чувствую, как напрягаются электрические мускулы «Краба». Что в его руке?

Трос? Кабель?

Батискаф резко качнулся. Грохот и звон обрушивается на нас. Кажется, над нашими головами заплясал железный слон. Затем что-то зашипело, звонко лопнуло, и с экрана «Краба» исчезла «картинка». Пусто. Только нежное голубоватое свечение.