Алексей Березин - Востребованное зло

Цахес постучал пустой стопкой по столу. Глаза его были пустыми, уголок рта подрагивал. Руфус поспешно плеснул ему еще шнапса.

— Вот так вот, — сказал Цахес. — Вот так вот. Работаешь. Душу вкладываешь. Душу свою! В эту!.. Паршивую!.. Работу!..

Лилита похлопала его по плечу.

— Сочувствую.

— Ну… Это… спасибо. Давайте, что ли…

Они чокнулись, выпили. Руфус не знал, что сказать и молчал. Цахес угрюмо ковырялся в тарелке. Лилита, порозовевшая от шнапса, похоже, пребывала в отличном настроении. Проблемы Цахеса не волновали ее ни в малейшей мере.

— Ешь курочку, детка, — сказала она Ким. — Курочка очень полезная.

— Я ем, — отозвалась Ким. — А знаешь, что я рисовала вчера у папы?

— Что?

— Показать тебе?

— Давай после ужина, детка. Поешь сначала.

Но Ким уже соскочила с табурета и унеслась в свою спальню. Вернувшись оттуда, она вручила матери растрепанную стопку бланков, покрытых ее мазней. Лилита отложила вилку и быстро просмотрела несколько верхних рисунков.

— О, а этот мне нравится, — сказала она. — Только «в котле» пишется с буквой «О». Не возражаешь, если я возьму его себе на память?

— Конечно, — пожала плечами Ким. Она уже забралась обратно на табурет и теперь вгрызалась в куриную ножку.

— И ведь пятьсот лет, а! — воскликнул горестно Цахес, не обращаясь ни к кому конкретно — скорее, просто отвечая каким-то своим мыслям.

— А пенсия, — поинтересовалась Лилита. — Что тебе пообещали?

— Шиш с маслом, — ответил Цахес.

Ким захихикала.

— Шиш с маслом, — повторила она. — Шиш с маслом!

— Перестань, мышка, — одернул ее Руфус.

Ким сложила губы трубочкой и потянула отца за рукав рубашки, заставляя его наклониться. Всунув губы почти в самое его ухо, она зашептала:

— А дядя с тобой работает?

Руфус кивнул.

— А он тоже наказывает плохих дядек?

— Мышка, давай не будем за столом…

Но Цахес уже успел заметить заинтересованные взгляды Ким.

— Что, кроха? Спросить что-то хочешь? Кх, кх. Так ты не стесняйся, спрашивай.

— Да, ничего, Цахес, просто интересуется, где ты работаешь… Хм, в смысле, работал, — ответил Руфус.

— А-а… Смоловарни, — сказал Цахес, глядя на Ким. — Смоловарни, будь они неладны.

Ким поморгала. Любопытство под давлением в несколько атмосфер распирало ее изнутри. Пару секунд она собиралась с храбростью, а потом спросила:

— А что это такое?

— Кх, кх… Смоловарни-то?.. Ну, как… Вот смолу видела? Смолу с деревьев? Вот представь озеро из такой смолы. И кипит. Ну и мы туда, значит, ссыльных, да с головой, а ежели высунется — крюком по башке ему, ныряй, подлец!.. А если…

— Кхм, — громко кашлянул Руфус. — Цахес, извини. Пожалуй не стоит ребенку… Ну, ты понимаешь.

— А? Ну, впрочем, да. Кх, кх.

Руфус посмотрел на Ким. Она сидела молча, во все глаза глядя на старого Цахеса. Руфус потрепал ее по плечу.

— Кушай, мышка. Тебе надо сил набираться.

Ким помотала головой и повернулась к матери.

— Мама, я все. Можно я в спальню?..

— Иди, только ручки вымой. А курочку что не доела? Доешь курочку.

— Я не хочу.

Ким выскочила из-за стола и побежала в ванную комнату.

— Что сказать надо? — крикнул ей вслед Руфус, но опоздал: Ким уже открыла кран и не слышала его.

— Хорошая, кх, кх, девочка, — прохрипел Цахес. — Наливай.

Руфус налил.

V

Ушел Цахес около одиннадцати. Руфус, с трудом поднявшись с табурета, проводил старика до калитки.

— Дойдешь?

— А кх, кх, кх-куда же я денусь? — ответил Цахес. — Ладно… Давай. Удачи.

И побрел в темноте. Был он сильно пьян, его качало из стороны в сторону, но тем не менее ему удавалось не только двигаться, но и придерживаться взятого курса. Руфус подивился, как Цахес вообще умудряется стоять на ногах, ведь он в одиночку выдул не меньше трех четвертей бутыли.

Кекс провожал Цахеса истеричным лаем, перебудив всех соседских собак. Он замолчал лишь когда Руфус присел перед ним на корточки и почесал за ушами.

— Все, все, ушел он, ушел старый черт. Хватит гавкать. Иди-ка к себе в будку. А я пойду к себе.

Лили уже успела убрать со стола и теперь застилала кровать в их спальне. Ким давно уже спала в своей кроватке. Сегодня ей пришлось заснуть без сказки. Руфус почувствовал легкий укол совести. Впрочем, только легкий.

Он умылся в ванной и кое-как почистил зубы. Потом добрался до кровати, упал и тотчас уснул.

Утро, как и следовало ожидать, пришло неожиданно и не принесло с собой ничего хорошего.

— Папа! — громким шепотом позвала его Ким.

Руфус приоткрыл один глаз и сразу закрыл снова. Просыпаться не хотелось. Но Ким не отставала.

— Па-а-апа!

— Что? — буркнул Руфус.

— Вставай! Мама завтракать зовет.

— Угу, — ответил Руфус, переворачиваясь на другой бок.

— Ну, папа!

— Ладно. Встаю, встаю…

Откинув одеяло, Руфус уселся и моментально пожалел об этом.

— О-о-о, — простонал он.

Внутри черепа медленно раскачивался стальной рельс, тяжело и гулко ударяясь изнутри о стенки. Во рту было натоптано и накурено.

— Я убью тебя, Цахес Кляйн, — шепотом пообещал он.

На кухне брякала посуда — Лили готовила завтрак. Ей-то любой шнапс нипочем. Она никогда не болела после таких посиделок, даже если они затягивались до самого утра.

Руфус прошел в ванную комнату, поплескал на лицо холодной водой из-под крана и поплелся в кухню.

— Пробудился, красавчик, — злорадно усмехнулась Лилита, увидев его красноглазую физиономию в обрамлении всклокоченной шевелюры. — Садись, ешь. Вот тебе кофе.

Ким уселась рядом с отцом и, жуя бутерброд с колбасой, глядела, как он прихлебывает жиденький растворимый кофе.

— А мы сегодня пойдем к тебе на работу?

— На работу? А разве мама… — начал было Руфус, но перехватив взгляд Лили, передумал. — Да, мышка, видимо пойдем.

— Тогда я пойду возьму карандаши, — Ким соскочила с табурета и убежала в комнату, бросив недоеденный бутерброд.

Час спустя Руфус, держа дочь за руку, спустился с крыльца. Кекс запрыгал, замахал хвостом, бросился обнюхивать руки Ким, но, обнаружив в них только коробку с карандашами, вернулся в будку.

В пропускной снова дежурил Кики. Он помахал ему рукой и чиркнул закорючку в лежащем перед ним журнале — отметил время прихода Руфуса.

— Что-то ты неважнецки выглядишь, Руф.

— Я и чувствую себя неважнецки, — признался Руфус. — Кто на смене?

В ночную смену дежурил Саймон. Когда Руфус вышел в сектор, он сразу увидел его тощую высокую фигуру. Саймон как раз заканчивал утренний обход сектора. Издали заметив Руфуса, он приветливо помахал ему вилами.