Торарин Гуннарссон - Повелитель драконов Мистары

- Так вот почему ты сказал мне прошлой ночью послать за тобой, если драконы появятся, - сказал мэр и впервые слегка улыбнулся. - Это счастье для всех нас, что у нас есть такой человек, как ты, который может оставить в дураках даже дракона.

Сэр Джордж решил про себя, что это комплимент, а не оскорбление. Итак, что ты собираешься делать с ребенком?

- Я полагаю, мы оставим его в деревне и будем воспитывать как нашего собственного, если кто-нибудь не предложит что-либо лучшее.

- Может быть кто-то захочет усыновить его? - спросил Сэр Джордж.

- О, нет. Он будет расти под опекой деревни, - сказал мэр. - Возможно ты не знаешь, но старинный закон Флэмов запрещает усыновление, чтобы защитить право наследования настоящих детей, которых,впрочем, может и не быть.

- Мне представляется, что это чересчур, возьмем для примера меня. У меня нет наследника, и нет никаких шансов, что он когда-нибудь появиться.

- Хорошо, в таком случае ты можешь выбрать кого-то своим наследником, и он получит твое имя и состояние после твоей смерти, но не раньше.

Очевидно Сэр Джордж погрузился в какую-то глубокую битву с самим собой, пытаясь решиться на поступок, которого он то ли боялся, то ли ненавидел. Хорошо, ребенок не будет ни наследником Флэмов, ни моим. Но ты мог бы поселить его у меня, и дать возможность парочке доброжелательных иностранцев усыновить его.

- Джордж, добрый люд этой деревни никогда не разрешит мне это, и даже страшно подумать, что Герцог Аальбан или Волшебники Флэмов сказали бы о таком неслыханном деле, - сказал Мэр Аальтен, отвергая предложение Сэра Джорджа. - Наш закон свят для нас. Он был с нами прежде, чем наш народ пришел в этот мир, и он одно из того немногого, что мы унесем с собой. Он требует, чтобы мы заботились о парне как о сыне нашего народа. И имей в виду, что то, что он пожелает сделать со своей жизнью, как только ему исполниться шестнадцать, целиком "его собственное дело".

- Да... пожалуй, - подумав согласился Сэр Джордж. - И к тому же я не слишком много времени провожу дома.

В действительности, когда он обдумывал этот разговор ночью, он ожидал именно такого развития событий, все сработало как ожидалось... возможно даже лучше. Он никогда не задерживался в одном месте надолго, и конечно не собирался оставаться в этой убогой пограничной деревушке дольше, чем нужно. Хотя, подумал он, возможно он мог бы подождать. Во всяком случае его любопытство было возбуждено и он мог бы находиться поблизости.

Первая Глава

Хотя Тельвин прожил в деревне Грец все годы своей короткой жизни, он не принадлежал ей, и знал это. Проблема была в том, что у него не было никаких идей о том, где его место, и мэр наверняка не разрешил бы ему уйти, даже если бы и были. Так что он оставался там, где он был и рос, понемногу разочаровываясь в жизни, в точности так же как деревня разочаровалось в нем.

Большинство юношей, становясь немного взрослее,начинают думать, что все то, что их окружает, вовсе не их. Они представляют себя наследниками королей или лордов,волшебников или, в крайнем случае, героев или еще какие либо глупости. И они уверены, что станут выдающимися личностями, переполненными храбростью и мудростью, и еще множеством великих и замечательных качеств, если взрослые не остановят их, говоря чем заниматься, и разрешат им самим выбирать свой путь. Тогда бы они ушли и совешали потрясающие дела, уверенно путешествовали бы за тысячи лиг чтобы бороться с армией кобольдов, и это было бы просто замечательно по сравнению с ненавистной домашней работой. Но этот народ, среди которого они росли, лучше усядеться задницей на горячую плиту, чем поведает им страшную тайну их настоящего происхождения, даст им кольцо и секретную карту, и пошлет искать свою судьбу. Таким образом они и вырастали фермерами,купцами и ремесленниками, в точности как родители.

Разница в случае с Тельвином была в том, что он абсолютно точно знал, что не принадлежит деревне. Он в действительности пришел из неизвестной страны далеко отсюда, и он действительно был потомком благородной, но загадочной расы, и всякий в деревне это также знал. Но ничего хорошего он с этого не имел. Деревенские не дали ему карту, или какой-нибудь другой загадочный предмет, который у них быть может был, не раскрыли ему загадку его рождения и не отослали его домой, потому что сами не знали кто он такой и где его дом. Они не могли ответить на его вопросы, но зато они и не упрекали его ни в чем, и будучи в сущности очень порядочным народом, чувствовали сябя ответственными за него.

Частенько кто-либо из них говорил, что они не знают, что делать с ним, но это уж точно не было правдой. То, что они хотели, - сделать его похожим на них самих, а, естественно, люди деревни считали себя лучшим народом в мире. И все эти годы он старался изо всех сил стать таким, каким он должен быть, но по прежнему не понимал, что же он такое.

В любом случае, если Тельвин был предназначен судьбой для великой и полной приключений жизни, он был уверен, что взял очень плохой разгон, а скоро он будет слишком стар, чтобы что-то начинать. Возможно, потому что он все-таки жил, а не мечтал, Тельвин смотрел на ситуацию более трезво. Изредка обдумывая свое нынешнее положение, он действительно не ожидал, что кто-нибудь в деревне знает мрачные тайны его наследия и откроет их ему, когда он станет постарше. Не ожидал он и вооруженного рыцаря из его потерянного королевства, который внезапно появится в деревне и заберет его. В мечтах он не видел себя знатным, прославленным или богатым. Единственное, чего он хотел, получить шанс самому выбрать себе судьбу, а не вести бессмысленное существование в чуждом ему окружении.

Если Тельвин думал время от времени, что взрослые придираются к нему, он был частично прав. Испытания были возможностью сблизить его с Флэмами, которые сами были относительно новым народом в Хайланде. Вот если бы он оказался в Даркине или в далеком Тайатисе, в этих старых, космополитических странах, населенных многими разнообразными расами,он подвергался бы меньшему давлению.

Флэм нашли его, заботились о нем, но они не могли разрешить ему стать полностью одним из них. Он был сведущ в магии, но они не учили его этому искусству, так как он не был Флэм. Он хотел бы учиться наукам, но среди Флэм только волшебники могли открывать важные книги. Вместо этого, настаивали они, он должен изучать что-нибудь "практичное".

Были какие-то смутные предположения,что он мог бы быть результатом увлечения какой-нибудь эльфийки, и действительно, одно время это была его секретная надежда, так как у эльфов безусловно где-то в мире есть дом. Конечно,он не знал тогда, что эльфы вообще относятся к иностранцам с подозрением, а к чужим эльфам в особенности. Но к шестнадцати годам он вырос слишком высоким и крепким, чтобы быть эльфом, и угрожал стать еще выше и еще мускулистее.