Томас Слоан - Бог пещер

Я уверен, что проспал не больше десяти минут. Я раскрыл глаза и сразу подумал о Шелдоне. Его нигде не было! Я ощупью попытался найти фонарь. Он исчез! Вокруг была лишь темнота, плотная, как бархатный покров. В голове билась жуткая мысль — Шелдон бросил меня одного в этом страшном месте! Я осмелился позвать:

— Шелдон!

Я затаил дыхание, но не услышал в ответ ни звука.

Положение грозило самыми ужасными последствиями. Но я должен выжить — а для этого необходимо двигаться.

Я долго взбирался на четвереньках по скалам, вслепую нащупывая путь, и поднялся на много футов над озером; коленные чашечки разорвали кожу, руки были ободраны о грубые камни.

Внезапно мое жалкое продвижение прекратилось. Впереди на краю обрыва высился огромный валун. Я встал на ноги, прислонился к нему и тотчас отскочил. Камень под моим плечом зашатался!

В ужасе я пополз вокруг него, ощупывая дорогу правой рукой, как зверь копытом; но не успел я проползти и нескольких ярдов, как левая рука вдруг повисла в воздухе. Держась за край, я с нечеловеческим усилием выпрямился. Я едва не упал в пропасть. Как такое может быть? Обрыв оставался справа; а здесь снова обрыв — слева!

Поразмыслив, я разрешил загадку. Горизонтальный участок, по которому я полз последний час, заканчивался острым углом. Но что было внизу — берег или озеро?

Я зажег драгоценную спичку и держал ее, пока пламя не начало лизать пальцы, пристально вглядываясь в царившую внизу тьму.

Я зажег драгоценную спичку.

Я ничего не увидел. Пропасть, куда я чуть не упал, была бездонна! Опасность парализовала меня. Голова кружилась, в водовороте тьмы мелькали огненные пятна. Я распростерся на земле и отполз за ненадежный камень. Мое движение нарушило равновесие колоссальной массы. Камень тяжко наклонился, закачался на краю и рухнул вниз.

Секунды невыносимого ожидания… Затем из глубин донесся далекий и гулкий звук падения. Дрожь снова и снова сотрясала землю. Но что за жуткое чувство? Земля и камни сдвинулись с места; скрежеща и стеная, весь утес сползал в бездонные глубины; что-то подтолкнуло меня, как плечо напрягшегося гиганта, и я очутился в воде за много ярдов от берега.

Я был поражен и испуган, но ужас придал мне сил, а отчаяние мужества. По озеру ходили громадные валы, но я все плыл, спасая свою жизнь. Добравшись до берега, однако, я побоялся выйти из воды. По всей видимости, обрыв, отделявший озеро от каменистого плато, где я только что находился, исчез. Как скажется это на окружающих меня стенах? Долгие минуты я ждал; ничего не происходило, и наконец я выполз на берег и в бессилии растянулся на уступе.

Я слышал неугомонный плеск волн — вода в озере еще не успокоилась; оцепенение усталости сковало мои чувства, и в ужасном сне наяву на меня из непроглядной тьмы воззрились Торка с офицерскими эполетами на плечах и Шелдон с вероломной гримасой жреца; после они будто вместе склонились надо мной и слились воедино. Затем тонкий голос возопил:

— Во тьме родился ты, о Крылатое Пламя Небес! Ответом было многоголосое бормотание, мгновенно прокатившееся, отражаясь от стен, по громадным приделам:

— И ты приходишь к нам вековечным светом… Вновь ужасный тонкий голос:

— Неужто кровь юности Диона стала водой… Но — что это? Другой голос!

— Э-эй! И снова — на сей раз громче:

— Эгеей!

Нет, это не голос из сна, не вопль забытого духа в пещерах призраков! Я приподнялся и сел, прислушиваясь. До меня донесся отдаленный звук, похожий на щелчок бича.

Шелдон! Конечно, это Шелдон, и он нашел винтовку! Дрожащим голосом, разбившимся на череду невнятных отзвуков, я издал ответное «Эгей!» Оглушительное молчание.

— Шелдон! — закричал я, вложив все силы в этот крик. Раздался далекий, неразборчивый ответ — но не эхо.

Забыв о темноте, о пропасти, о коварном чудовище, чье ящероподобное дыхание отравляло самый воздух пещеры, я побежал, не разбирая дороги. Внезапно, за поворотом берега, я замер. Менее чем в ста ярдах от меня, размахивая фонарями, стояли две фигуры.

Я не верил своим глазам. Шелдона там не было; передо мной стояли Каммингс и Хэнк. Меня они в темноте не видели и смотрели в другую сторону. Я с криком поспешил вперед.

Каммингс и Хэнк лишь мельком взглянули на меня и снова отвернулись. Затем первый осипшим от волнения голосом воскликнул:

— Бога ради, Хоссман, что это? Я вышел из-под нависшего козырька, который сперва не

заметил во тьме, и запрокинул голову. Слева от нас, ярдах в двухстах, озаряя пространство лучами бледного свечения, завис в воздухе птеродактиль; он был так близко, что мы слышали низкое гудение его крыльев. Он застыл, казалось, в полной неподвижности, рассматривая нечто скрытое от наших глаз.

Висящий в воздухе, с мерцающими крыльями, на концах которых выдавались блестящие когти — с жестоким оскалом крокодильей пасти, напряженной в дьявольском созерцании, и зловеще вытянутой громадной головой, сидевшей на изогнутой змеиной шее — он мог лишь пробудить в смертных смертельный ужас.

Пораженно глядя на него, я заметил, что он медленно и постепенно приближается к нам, словно его кто-то тянет на незримом канате.

А затем, о ужас! над каменистым краем утеса, где мы проходили несколькими часами ранее, видимое теперь в инфернальном свечении, показалось лицо человека!

— Шелдон! — ахнул Каммингс.

Шелдон, воздев глаза, карабкался по утесу. Затем он подтянулся, выпрямился и замер на краю. Он простер руки в молитвенном жесте, и мы отчетливо услышали заклинание жрецов Диона:

— О Бог пещер, мы ждем тебя!

— Что он говорит? — пробормотал Хэнк. Птеродактиль внезапно откинулся назад, показав нам

все свое тело и короткий тупой хвост; фосфоресцирующие пятна и кольца на его теле словно сливались в огненный покров.

— Он сейчас нападет! Шел — дон! Шел — дон!! Шел — дон!!! — закричал Каммингс.

Он вскинул винтовку, и его крик почти слился с грохотом выстрела; но пуля прошла много ниже цели — и нашла другую, случайную. Я увидел, как Шелдон дернулся, закачался и — рухнул в озеро. В тот же миг вниз, как метеор, пронесся птеродактиль, задевая воду крыльями. После он взлетел повыше и со свирепыми визгливыми криками принялся в ярости и разочаровании описывать круги над водой, а затем, заметив нас, ринулся в атаку; его зеленые глаза горели жаждой мести, тяжелые челюсти лязгали с невероятной быстротой. Он несся на нас, шипя, как раздраженный гусь.

— Адская гарпия! — завизжал Каммингс, отбрасывая винтовку. Взлетев с прытью зайца на каменистый склон, он скрылся из виду.