Яна Дубинянская - Финал новогодней пьесы (фрагменты)

* * *

Ждать оставалось совсем чуть-чуть. Марша потянулась, сладко зевнула и вспрыгнула с ногами в мягкую глубину дивана. Внутри с натугой взвизгнули пружины. Грибной аромат рагу доносился и сюда, хотя она тщательно завернула сотейницу в несколько слоев махрового полотенца и закрыла все это сооружение в еще теплой духовке. Ждать оставалось минут пять-семь, не больше. Марша раскрыла тупую детективную книжку. Прежде чем возвращать этот шедевр Люси, надо хотя бы узнать, кто там убийца. Под локтем зашуршала газета, и Марша - ну можно быть такой неуклюжей? вытянула из-под себя смятый листок "Обозрения". Скомкать и выбросить или отнести на кухню и положить в хозяйственную стопку? Для первого варианта не нужно было вставать, и, сформировав из газетной полосы компактный теннисный мячик, Марша запустила его в сторону корзины для бумаг у противоположной стены. И, естественно, не попала. "Рецепт воплощения жизни в мечту" Лары Штиль, ради которого, собственно, Марша и купила сегодня утром газету, оставил неуловимый неприятный осадок, какое-то гнетущее чувство чуть ли не на целый день. С одной стороны, совершенно ясно, что для написания такой статьи не нужно брать никакого интервью. К тому же было непохоже, чтобы та журналисточка видела хоть один спектакль по пьесе Сведена, Сона и Фальски. И уж конечно Лара Штиль не копалась в старых газетах, выискивая любопытные факты из биографий драматургов. Она всего лишь поприсутствовала на пресс-конференции. Всего лишь! А получилось у нее так здорово, что Маршу пару раз кинуло в холодный пот при мысли, что она могла не выбросить свои вчерашние художества, а, чего доброго, предложить их в какую-то редакцию. Да если бы им случайно попало в руки "Обозрение", если б они прочитали и сравнили... А если бы прочитал и сравнил Франсис?! Франсис, которому эта женщина улыбалась и строила глазки, - она, красивая, стройная, смелая, независимая и, оказывается, по-настоящему талантливая! Франсис, который женат на толстой, бесцветной, глупой и бездарной неудачнице. Строчки детектива прыгали и перемешивались перед глазами, а на другом конце комнаты, смутно белея на границе бокового зрения, валялся в полуметре от мусорной корзины теннисный мячик из газетной полосы. Марша вспорхнула с дивана и пересекла комнату, двигаясь легко и плавно. Статью Лары Штиль надо уничтожить, разорвать на мелкие кусочки, а еще лучше сжечь. На письменном столе лежала, переливаясь, никелированная зажигалка Франсиса в виде чешуйчатой рыбки с зелеными камушками вместо глаз. Марша взяла ее в руки, и вдруг рыбьи глаза с глухим стуком поскакали по столу, один из них скатился на пол, и она нагнулась, пытаясь нащупать его на ворсистом ковре... И тут в дверь позвонили. Франсис! Только почему он звонит, у него же ключ?... Невесомая и воздушная, Марша метнулась к двери и щелкнула замком. И отпрянула, - прямо под ноги выскочило блестящее сооружение из тонких металлических палочек, пританцовывая на трех растопыренных ножках. Она сразу же узнала его: живой пюпитр из спектакля "Снежинка и Музыкант", на который она ходила дважды. Во второй раз, когда они были в театре с Франсисом, посреди второго акта в пюпитре что-то сломалось, и Музыканту пришлось на руках уносить его со сцены... Франсис появился следом - румяный, заснеженный. И отступил в сторону, пропуская их. И они вошли: щуплый и белесый Джозеф Сведен, высоченный бородатый Альберт Сон и черноволосый приземистый Филип Фальски. На всех рагу не хватит, - лихорадочно пронеслось в голове, - боже мой, Франсис, ну разве так можно, почему ты не предупредил меня, когда звонил?!... - Познакомьтесь, - сказал Франсис, - это госпожа Марша Брассен, свободный журналист. Господа Сведен, Сон и Фальски, известные также как Три мушкетера. Он держался строго и официально, как будто пришел с визитом к совершенно чужой женщине. Франсис! На его отросших усах медленно таяли снежинки. Драматурги молча кивнули и вошли в прихожую. Пюпитр запутался между длинными ногами Сона, тот споткнулся и чуть не потерял равновесия. Сведен и Фальски негромко рассмеялись. А Франсис... Франсис закрыл входную дверь - с той стороны. В узкой прихожей стало слишком людно, чтобы быстро пробраться к выходу, да это было и невежливо - вот так стремиться напролом к двери, игнорируя и даже расталкивая знаменитых гостей... но такие мелочи не имели никакого значения... - Франсис!!! Он уже спускался по лестнице и остановился с явным неудовольствием. - Иди к гостям, Марша. Бери интервью. - Франсис... Он вздохнул, потрогал пальцем усы, прикусил нижнюю губу, снова вздохнул. Заговорил: - Ты должна меня понять, Марша. Я встретил другую женщину, - женщину, которая подходит мне гораздо больше, чем ты. Извини. Я сделал для тебя все, что было в моих силах. У тебя впереди блестящая карьера, так что ты вполне можешь обойтись без меня. Прощай. - Франси-и-и-и-ис!!! Гулкое эхо лестничного пролета подхватило и умножило ее крик, а из квартиры выскочил металлический треножник и запрыгал по ступенькам, ритмично дребезжа при каждом прыжке... Марша проснулась и резко села на диване. Телефон звонил уже, наверное, очень долго, и она бросилась в маленькую комнату, спросонья попав ногой только в один тапок. Свет в этой комнате не горел, и в темноте Марша налетела на что-то твердое, опрокинувшееся с раскатистым грохотом. Наверное, этажерка, предположила она, тормозя у телефонной тумбочки и протягивая руку к трубке. Обычно в таких случаях именно этот звонок оказывается последним, и после всех опустошений по дороге в награду достаются только короткие гудки. - Алло. - Марша, золотце, привет. Это Люси. Я тебя случайно не разбудила? А как же! Очень даже случайно. Пожалуй, не стоило так лететь к телефону... - Нет, что ты. Я очень рада тебя слышать. И к тому же этот дурацкий сон. На редкость дурацкий. - У меня потрясающие новости! Мы с Питером не придем к вам на Новый год, и знаешь почему? Мы решили встретить его в Южном полушарии! Скажи, это шикарно: у вас тут снег, холодина, все делают вид, что так и надо, Новый год, то да се, - а у нас лето и пальмы! У Питера выгорело одно денежное дело, а он давно мне обещал... Кстати, мы сегодня отмечали это в "Плезире", и знаешь, кого там видели? Только не говори ему, что это я тебе сказала... В общем, твоего благоверного! И не подумай, что одного - с дамой! Марша вздохнула. Уже не в первый раз. И как Люси не надоест? Марша не сомневалась, что подруга в лучшем случае ошиблась, а скорее всего попросту вдохновенно сочиняет. И ответила первое, что пришло в голову: - Это была его начальница. Люси на том конце провода была явно разочарована. - Да? А она у него очень даже ничего, я тебе скажу. Молоденькая, фигурка очень даже, челочка гладенькая и такая родинка пикантная над губой... И что-то оборвалось, и накатилась неудержимая волна чего-то темного и в то же время издевательски пронзительного и откровенного, как лязг металлического пюпитра в том нелепом жутком сне... - Я знаю. Пока, Люси, передавай привет Питеру. И счастливого Нового года. Она повесила трубку и медленно, стараясь не споткнуться об опрокинутую этажерку, добралась до стены. Пошарила ладонью и включила свет. На стенных часах большая стрелка лихорадочно дернулась, перескакивая к двенадцати, а маленькая мелко завибрировала на десяти. И Франсиса не было.