Уильям Тенн - Плоскоглазое чудовище

- Эй! - завопил он, начисто забыв о своем жалком неумении общаться с флефнобами. - Я только хотел бы встретиться с Рабдом! Я вовсе не собираюсь приходить ни в какую ярость!

Лирд что-то сделал с изогнутым, похожим на часовую пружину, инструментом, что, скорее всего, было эквивалентом нажатия на спуск. Одновременно он закрыл глаза.

Это, как понял позже Меншип, когда у него появилось место и время для размышлений, спасло ему жизнь. И еще громадный прыжок. Мгновением позже миллионы красных точек с треском вырвались из бластера и пронеслись рядом с отворотами пижамы цели, вонзившись в один из нижних сводов помещения. В нем беззвучно появилось отверстие диаметром в добрых полметра. Сквозь него показалось ночное небо планеты.

В груди Меншипа все заледенело. За всю свою жизнь он не испытывал еще такого всеобъемлющего страха.

- Э... Эй, - прохрипел он.

- Пожалуй, слишком мощный заряд, профессор, - не без ехидства заметил срин. - Попробуйте еще раз, уменьшив заряд.

- Спасибо, - с благодарностью произнес Лирд.

Он поднял свой инструмент и еще раз прицелился.

Меншип понял, что погиб. Двигаться он был не в состоянии и застыл, вытаращив на профессора переставшие быть плоскими глаза.

Флефноб снова стал возиться со спусковым механизмом оружия. Мысли Меншипа остановились, каждая мышца тела невыносимо напряглась...

Неожиданно Лирд затрясся и заскользил назад по поверхности стола. Оружие выпало из щупалец и разбилось на множество покатившихся во все стороны спиралек.

- Срин! - издал вопль его мозг. - Чудовище... Его глаза источают...

Чемодан разломился, показалась липкая светло-голубая слизь. Щупальца опали, глаза стали мутно-коричневыми.

- Срин! - испустил мольбу затухающий рассудок. - Помоги мне... чудовище является... помоги мне... помо...

Он растворился. Не осталось ничего, кроме темной жидкости, испещренной голубыми полосками. Журча, она потекла по столу и стала капать с его загнутого края.

Меншип смотрел на все это, полностью осознав только одно - что он все еще жив.

Мозг Срина вспыхнул безумным, безотчетным страхом. Ассистент заскользил по столу на трепещущих щупальцах, приостановился на мгновение у бугорчатых наростов, чтобы зацепиться, а затем подпрыгнул и по огромной дуге понесся к дальней стенке помещения. Зигзагообразные впадины молниеносно слегка расширились, пропуская его тело наружу.

Значит, вот это и было "дверью". Меншип испытал немалое удовлетворение от выполненного им дедуктивного умозаключения на основе столь скудных исходных данных. Весьма, весьма...

Затем его мысли вернулись к тому, что могло произойти несколькими мгновениями раньше, и все тело затряслось. Он мог стать мертвым - грудой растерзанной плоти и обуглившихся костей. Что же произошло?

Лирд первый раз промахнулся. Как раз тогда, когда он собирался выстрелить во второй раз, что-то поразило его. Но что именно? В распоряжении Меншипа не было никакого оружия и ни одного, насколько он понимал, союзника на этой планете...

Стоп. А о чем там "кричал" профессор, прежде чем превратиться в густой туман? Что-то о глазах Меншипа. Будто они что-то испустили.

Все еще ошарашенный, несмотря на испытанное облегчение, вызванное неожиданным спасением, он не мог не ощущать некоторого раскаяния по поводу исчезновения Лирда. По своему профессиональному статусу флефноб был единственным существом своей расы, к которому Меншип испытывал хоть какую-то симпатию. Он даже почувствовал нечто, похожее на ощущение вины.

Различные бессвязные мысли, которыми он непроизвольно увлекся, внезапно исчезли, уступив место одному в высшей степени важному наблюдению.

Зигзагообразный дверной проем, сквозь который пробкой вылетел Срин, начал закрываться. А это, насколько было известно Меншипу, был единственный выход из этого помещения.

Оттолкнувшись от края стола, он резким прыжком достиг сужающегося промежутка, готовый локтями и ногтями проложить себе путь сквозь стену, если это окажется необходимо.

Он был решительно настроен покинуть это помещение, выбраться из него до тех пор, пока его окружит флефнобская полиция, вооруженная эквивалентами слезоточивого газа и пулеметов. И еще необходимо было догнать Рабда и получить у него два-три урока пилотирования космического корабля.

Но, как только Меншип приблизился к проему, он снова начал расширяться. Что-то вроде фотоэлемента.

Бросившись сквозь проем, он впервые очутился на поверхности планеты. Над головой сияло ночное небо, от зрелища которого у Меншипа захватило дух, и он на некоторое время даже позабыл о необыкновенном городе, простиравшемся вокруг.

На небе было так много звезд, как будто кондитер высыпал на него мешок сахара, и каждая крупинка сверкала так ярко, что было светло, как в ранние сумерки. Луны не было, но ее отсутствие как-то совсем не ощущалось. Здесь, в центре галактики, не просто видишь звезды. Скорее живешь среди них.

Новое ощущение заставило его опустить взгляд - ощущение воды под ногами. Оно не обмануло - Меншип стоял посреди неглубокого ручейка красноватой жидкости, текущей между скругленными зданиями. Канализационный сток? Подвод воды к домам? Скорее всего, ни то, ни другое. Возможно, нечто такое, что не имеет никакого отношения к человеческим нуждам. Потому что параллельно текли другие цветные ручьи - зеленоватые, лиловые, ярко-розовые. На уличном перекрестке в нескольких метрах впереди красноватый ручей уходил в сторону, в какой-то переулок, а по главному руслу вместо него текли новые цветные потоки.

В напоминавшей губку атмосфере мокрыми были не только ноги. Пижама прилипла к телу, влага настолько затуманила глаза, что их пришлось протереть тыльной стороной ладони.

И все же, что представляют собой эти ручейки?

Меншип вспомнил, что с момента появления на этой планете ему не довелось увидеть ничего, хотя бы отдаленно напоминающего человеческую пищу. Но и ничего такого, что свидетельствовало бы о наличии у флефнобов желудка, не говоря уж об их ртах. Так, может, они поглощают питательные вещества поверхностью кожи, всасывают их из текущих по улицам ручейков? Красный, возможно - мясо, зеленый - овощи, а на десерт...

Он сжал кулаки и встрепенулся. Нет времени философствовать! Всего через несколько часов его ожидают голод и жажда. И, помимо этого яростная погоня. Поэтому нужно поспешить с решением.

Опять, протерев глаза, он огляделся. Улицы казались пустыми. Может быть, флефнобы боятся темноты, и независимо от степени респектабельности, забираются в постель, чтобы во сне переждать темень? Может быть...

Рабд!

Нужно разыскать Рабда. Вот начало и конец любого решения стоящей перед ним задачи с момента материализации на лабораторном столе профессора Лирда.