Хорст Мюллер - Сигналы с Луны

Собралась вся свободная от дежурства команда Космос-1 и приветствует гостей с Земли.

И тут случается это:

Раздается оглушительный звон, взвывают ракетные двигатели, станция дрожит по всем швам, мощный рывок швыряет каждого, кто не держится, в стену.

По динамикам, установленным во всех помещениях центральная сообщает: «Маневр расхождения из-за опасности столкновения с метеоритами, которые пересекают траекторию Космос-1. Опасность уже миновала. Через две минуты снова установится нормальный режим».

Но это не совсем так. На мостике, округлом помещении с огромными окнами из специального стекла, главный инженер Петр Кузьмин и дежурный техник проверяют аппаратуру.

— Реактивный двигатель I в порядке, II и III тоже! — сообщил человек за пультом управления.

— Гелиоустановки работают нормально! — следует подтверждение второго.

— Радары I и II вышли из строя, III работает нестабильно!

— Есть!

Петр Кузьмин подходит к пульту управления. Он двигает рычаги и переключатели. Экраны двух радаров безмолвствуют, на третьем вспыхивают яркие, нечеткие пятна.

Петр сильно морщит лоб. Радарные установки — защитный щит станции — которые показывают каждую приближающуюся опасность на несколько тысяч километров и автоматически предпринимают маневр расхождения Космос-1 посредством компьютера, нарушены. Задето одно из жизненно важных мест этого огромного механизма.

Петр Кузьмин действует решительно: «Отдайте приказ: аварийной команде I немедленно приготовиться! Надеть защитные костюмы! Проверить радарные антенны I, II и III!»

Пока передается приказ, в помещениях вспыхивает красный свет и динамики передают распоряжение, инженер Кузьмин задает вопрос, как того и требуют инструкции: «Кто-нибудь работает снаружи?»

Ответственный за рацию техник бледнеет. Об этом во всеобщем волнении он больше не подумал!

— Нильс Йенсен! — вырывается у него.

Петр Кузьмин на мгновение словно застыл на месте.

Вот те на! Человек находится снаружи, а об этом думают только сейчас!

— Включить РЛС кругового обзора! — кричит он. — Переходите на связь!

Черт возьми, этого еще не хватало! Он оттесняет техника в сторону, сам управляется с прибором.

На экране появляется черное небо, бесчисленные звезды движутся мимо, земной шар перемещается по плоскости экрана. Три пары глаз напряженно вглядываются в мерцающий космос.

— Вот он! — кричит один. Но нет, там ничего нет. Но там, страховочный трос! Освещенный Солнцем, он висит немного изогнутый в пространстве. Словно светящаяся стрела длиной пятьсот метров он указывает в темноту Вселенной.

А конец троса — пуст.

В тот же момент, когда они делают это ужасное открытие, молчание нарушает растерянный голос радиста.

— Нильс Йенсен не выходит на связь…

У Нильса Йенсена во время прибытия транспортной ракеты была пропасть дел. Он погружен с головой в свою стихию. Временами он даже забывает, где находится. Камера снимает и световыми сигналами — ведь акустические сигналы не могут подаваться в безвоздушном пространстве — дает сведения об использованной кинопленке. Он наговаривает свой искрометный репортаж через ларингофон[3] — он действительно захватывающий и выразительный, он сам это чувствует —, который одновременно фиксируется на движущейся пленке. Несмотря на то, что скафандр лишь незначительно нагрелся, Нильс вспотел. Делать три вещи одновременно не так просто: управляться с камерой, наговаривать репортаж на пленку и одновременно обращаться с индивидуальным реактивным двигателем. Поистине дело нелегкое!

Словно блуждающий огонек, он зигзагообразно движется по пространству, и когда он смотрит на станцию как на неподвижную точку, он то над, то под, то в стороне от нее.

Поначалу индивидуальный реактивный двигатель доставляет ему трудности, не всегда он приводится в движение в желаемом направлении. Порой он вращается вокруг собственной оси и вынужден судорожно барахтаться словно пловец, чтобы принять правильное положение.

Это злит его, ведь таким образом он пропускает иной раз мотив для своей камеры. «Ничего», — наконец думает он, — «Люди на Земле должны лишь узнать, что такой полет в пустое пространство тоже имеет свои трудности и ему нужно научиться», и он добавил эти мысли к сказанному на пленке.

Так это будет забавная, неоднократно прерванная стонами и сердитыми репликами, но оживленное описание его впечатлений.

Он почти готов — транспортная ракета уже почти прошмыгнула словно насекомое в защитную оболочку станции, — когда случается это.

Его сначала вовсе не удивляет то, что Космос-1 так сильно отбрасывает в сторону и, он заметно отдаляется от него. Он скорее думает, что слишком сильно надавил на кнопку индивидуального реактивного двигателя и теперь сам улетает от станции.

Но когда он видит, как из сопла вырывается огненное зарево отработанного (сожженного) топлива — собственно, почему он не заметил раньше? — он становится беспокойным. Должно быть с Космос-1 что-то произошло.

Почему этот уклонительный маневр? Холодный ужас передергивает его, и холодок пробегает у него по спине.

Космические обломки приближаются к станции! Поэтому этот уклонительный маневр! Он мгновенно реагирует. Он дает толчок, и с постоянно растущей скоростью он устремляется в пустоту бесконечного пространства.

— Только прочь, — думает он, — прочь отсюда!

Но уже слишком поздно.

В нескольких метрах перед его глазами мелькает небесное тело. Лишь подобно молнии, но он все же успевает рассмотреть каменный осколок размером с человеческий рост, многократно зазубренный. Он получает сильный удар по гермошлему, так что у него закружилась голова.

— Все, прошло…, — еще думает он, после этого он больше ничего не помнит. С растущей скоростью его безжизненное тело летит по Вселенной. Кулак, словно застывший в судороге, лежит на кнопке индивидуального реактивного двигателя.

Звуки первой симфонии Шостаковича напоминают маленькую комнату, вылетают через открытое окно в ночную тишину. Ночные бабочки порхают в свете, который льется из комнаты и притягивает маленькую живность. В свете лампы сидит Соня Фишер, удобно откинувшись в кресле, и слушает прелестную музыку.

Так она любит проводить свои свободные от службы вечерние часы: расслабившись и отрешившись от всего предаться музыкальным творениям великих мастеров.

В комнате уютно, и Соня удобно растянулась в мягком широком кресле.

Сегодня она, правда не целиком, отдана музыке. Она думает о Петре, которая уже наверняка прибыла на Космос-1. Только вчера вечером она попрощалась с ней, Петра еще не может продолжить свои опыты с растениями на орбитальной станции!