Александр Саверский - Камень Шамбалы, или Золотой век

В моем сознании пульсирует лишь одна мысль: "Нет! Нет!", но ощущения парализуют, подчиняют и топят меня, я прекращаю всякое сопротивление, отдаваясь тому, что происходит, целиком и полностью. И в тот же миг все прекращается. Я с легким стоном прихожу в себя. Перед глазами все плывет.

Мой собеседник спокойно работает со второй серией тестов, хотя ему их никто не объяснял.

- Зачем вы все это делали со мной? - устало спрашиваю я.

- Разве вам было неприятно? - Он оборачивается ко мне, и я вижу как будто другого человека: его глаза холодны и пусты, насмешливость превратилась в цинизм, а в голосе вместо тепла слышен звон ледяного металла.

- Дело, увы, не во мне. Мною пользовались, как хотели, а вот кто пользовался - вопрос.

Я очень зла: надо мной поиздевались, позабавились и бросили, даже не соизволив довести игру до конца, каким бы он не был для меня. Впрочем, он свою игру сделал, если ее финал - полное мое подчинение, а вот я... А я и впрямь оказалась игрушкой, которой не полагается удовлетворять свои желания.

- Мне показалось, что вам было приятно. - Валентайн выглядит огорченным. Но, если нет, тогда лучше забыть это недоразумение и продолжить тестирование.

Во мне поднимается буря. Нет, каков мерзавец, а?! Доводит меня до состояния, когда я уже не помню, кто я, бросает все это в самый напряженный момент, а теперь даже не хочет объяснять причины своего поведения. В результате я чувствую себя вывалянной в грязи, зато он в белых перчатках.

- То есть все, что здесь произошло, - едва сдерживая гнев, говорю я, сделано для моего удовольствия?

Валентайн, уже отвернувшийся было к монитору, снова поворачивается ко мне. Впервые я вижу в его глазах интерес.

- Позвольте полюбопытствовать, - говорит он, - каков рейтинг вашего сознания?

- Семьсот пятьдесят три тысячи сто двенадцать единиц, - машинально отвечаю я, но потом спохватываюсь, - а какого черта?

- Ага, - Валентайн будто не замечает моих эмоций, - а всего единиц...

- Столько же, сколько ступеней, - с иронией напоминаю я.

- Спасибо. - Моя ирония ему как об стенку горох, он занят своими мыслями. Ах, вот в чем дело, - восклицает он вдруг, - у вас есть ангел-хранитель!

- Да, - я снова оторопела от невозможности постичь его логику.

- Ну, слава Богу, а я уж думал, что глупею, - и он снова повернулся к монитору.

Ну, знаете, всему есть предел! Выпытывать у человека ответы, ничего не объясняя, это уж слишком! Но я все еще умная шестидесятилетняя девочка, поэтому спокойно говорю:

- Скажите, Оги, а с головой у вас все в порядке?

Он прекращает работу и несколько секунд молчит, после чего снова поворачивается ко мне, и я вижу уже третьего человека: его зрачки сужены, лицо напряжено, тонкие ноздри раздуваются, губы слились в полосу - тигр, а не человек. Но я рада: мне удалось его зацепить.

- А вот это не ваше дело, - чеканит он ледяным тоном, едва сдерживая ярость.

- Отчего же? - Я стараюсь быть невозмутимой. - Прежде, чем присвоить вам рейтинг, я должна запросить все официальные инстанции о вашей персоне, в том числе и психиатрические клиники.

- Вот как? - Он снова молчит, но успокаивается. - Это, однако, не дает вам права разговаривать со мной в таком тоне.

- Правда? - переспрашиваю я. - Я не ошиблась, вы что-то сказали о правах?

- Да! Именно! - Он становится до смешного чопорным.

- А лазить под юбку первой встречной женщине, пользуясь более высоким уровнем сознания, это каким правом описано?

- Вам было приятно, - это магнитофон, а не человек, - а мне слышать то, что вы сказали о моей голове, было неприятно.

Черт, наверно, я все-таки чего-то не понимаю. Ведь мне действительно было приятно, а ему я заведомо делала больно, задавая свой вопрос. В чем же дело?

- Дело в морали, - произносит Оги Валентайн.

- Прекратите читать мои мысли, - вскидываюсь я.

- Нечего выставлять их напоказ, - парирует он, и я не нахожу, что ответить, давая ему возможность продолжить:

- Вы злитесь, потому что я столкнул ваши инстинкты с общественной моралью, не так ли?

- Но разбудили эти инстинкты вы.

- Разве это плохо? Ведь я подключил вас к одному из мощнейших источников энергии, о котором человечество намеренно забыло во избежание перенаселения. Ведь вы бываете близки со своим мужем только в определенные лунные дни, и детей у вас пока нет, потому что очередь не дошла до вашей пары, не так ли?

- Да, человечество регулирует рождаемость. Что же здесь плохого?

- Это плохо для так называемого универсума, к которому человек стремится в саморазвитии. Ведь он должен оперировать всеми имеющимися энергиями, иначе перестанет быть универсальным. Вы согласны?

Я не знаю, что ответить, поскольку дилемма очевидна и простых компромиссов нет.

- Ваши положительные ощущения говорят о том, что действия, произведенные мной, тоже положительны, но навязанная вам общественная мораль вопиет о какой-то грязи. В итоге, ваша психика разрывается, и вы получаете стресс, вместо того, чтобы наслаждаться своими ощущениями. С другой же стороны, когда вы задели своим вопросом непосредственно меня, то коснулись уже не общественной морали, а моей личности, и это большая разница, ибо я свои принципы и взгляды вырабатываю сам, без общества. Это действительно мои взгляды, мои принципы, это - Я Сам, и я не прячусь за понятия, выработанные обществом. Поэтому впредь, прежде чем обвинять меня, я прошу вас думать, дорогая Джой. - Он вдруг снова улыбнулся, и я решила, что мне ничего больше не остается, как оставить все мои претензии, потому что я уже не знала, в чем они заключаются. А Оги Валентайн вновь продолжил тестирование.

5.

Меня зовут Хасс! И я начал борьбу за власть на Земле! Я люблю игру в кошки-мышки. Самое приятное в этой игре то, что мышка может так и не узнать, что ее съели. Я ощущаю в этом высочайшую власть, данную мне Логосом Сатурна.

А бывает и так, что мышка сама просит: "съешь меня, ну съешь!" И обижается, когда я этого не делаю. И невдомек мышке, что ее уже съели, но только на другом уровне. Еще бы! Может быть, эта самая Джой Селиван думает, что мне нужно ее тело или эмоции. Как бы ни так. Она нужна мне вся - с душой и с ангелом. Вот это игра! Человек делает то, чего хочу я, но думает, что это он хочет. Вот истинная власть!

Для того, чтобы породить слепую веру, нужно породить сомнение в имеющемся существе. Сомнение породит разлад, разрушит прежний храм, а уж новый, свой, я возведу без труда, ибо я - Хасс - Мессия с Сатурна, и я только начал борьбу.

6.

Я иду по улице, возвращаясь со дня рождения подруги. Компания была большая: танцы, вино, легкие прикосновения, в общем, было весело. Я познакомилась с несколькими ребятами и обменялась с ними телефонами - приятные сверстники.