Григорий Гребнев - Южное сияние

Вновь загрохотала дверь. Орли остался один. Он настороженно смотрел на глазок в двери... Никого!.. Шаги замерли!..

Орли бросился к хлебу, разломил его и увидел крохотный кусочек бумаги, свернутый в несколько раз. Он подбежал к окну.

"Что это?... Почерк Вери!.. Откуда?.. Как?..".

Не читая записки, Орли настороженно посмотрел на дверь. Не провокация ли это?...

Орли впился глазами в записку:

"Мой драгоценный! Я и Алонзо здесь. Мы долго скрывались. Он был за границей, я - в деревне. Сейчас о нас уже немного забыли, и мы решили вернуться. Мы хотим помочь вам. Отвечайте через того же человека".

Да! Это она! Она называла его "мой драгоценный" и всегда говорила ему, так же как и он ей, "вы"...

Орли" зашагал, почти забегал по камере. Значит они здесь? У Спиро неплохо работает голова, с ним можно что-нибудь придумать....

"Вери здесь!" Эта мысль сразу переродила Орли, вдохнула в него большую силу и желание вырваться из тюрьмы во что бы то ни стало.

Орли не спал в ту ночь. В голове его рождались тысячи планов побега, но при внимательном рассмотрении он отвергал их. Слишком мало у него было помощников, чтобы осуществить даже самый несложный из этих планов.

Орли вспомнил о сильной подпольной организации "Свободная родина", о которой он слышал еще в университете. "Что, если как-нибудь связаться с этой организацией?" - думал он. Но и эта мысль угасла под градом реальных, трезвых вопросов: "Прежде всего эти люди спросят, почему я не нашел к ним дорогу раньше, когда был на свободе. И они, конечно, будут правы. Наука, работа над Энергоном поглотила меня всецело. Это верно. Но ведь и они работают и тем не менее находят время для борьбы с тиранией Фланго. Нет, обращаться к ним нельзя, стыдно. Да и захотят ли они рисковать ради какогото кабинетного ученого? Зачем я им нужен?.. Нет, нет! Надеяться можно только на Спиро и Вери...".

Лишь на рассвете в голове Орли мелькнула почти фантастическая мысль:

"Энергон!.. Действие мегонного излучения!.. Об этом надо подумать...".

Орли встал с койки и зашагал по камере. Если раньше он шагал и механически считал, чтобы не думать, то сейчас его энергичный, твердый шаг как бы подгонял ищущую мысль.

"Если они охотились за мегонием Кордато и моим Энергоном, чтобы превратить их в оружие для нападения на мирных людей, то почему же я, мирный ученый, на которого напали хищники, не могу, не имею права превратить свой аппарат в оружие обороны и уйти от своих тюремщиков с его помощью?.. - в десятый раз спрашивал себя Орли и в десятый раз отвечал: - Могу!.. Могу!.. И имею полное моральное право!..".

"Итак, продолжим наш опыт уже в присутствии доктора Штука и полицейских генерала Фланго. Может быть они вполне заменят мне полевых мышей?" - с сарказмом подумал Орли.

Уяснив себе, что Энергон, действительно, может стать его освободителем, Орли так взволновался, как никогда за эти четыреста дней. Он долго ходил по камере, рисуя себе картины страшной расправы с врагами, когда он вновь заполучит Энергон Потом он взял себя в руки и стал уже спокойно и тщательно обдумывать план действия.

"Прежде всего надо объявить тюремщикам, что я сдаюсь, что я решил передать им все вывезенное из университета. Тем временем Спиро и Вери должны перестроить Энергон. Мне нужен не направленный пучком луч, а излучение в виде зонта. Да, да! Это прекрасная идея! Огромный зонт из лучистой энергии. Как только я доберусь до Энергона, я сейчас же должен прикрыться этим гигантским зонтом, и тогда мы увидим, кто выйдет победителем из схватки, в которую ринулся Фланго, бросив меня и Кордато в тюрьму...".

Орли уже продумал, как с помощью особого конуса в трубке ускорителя направить во все стороны частицы излучения. Отскакивая "рикошетом" от наклонных стенок конуса, мегоны должны устремиться из полукольцеобразных дюз аппарата во все стороны и вниз от Энергона. Экраны из бористой стали, барито-бетона и специально приготовленного парафина не пропустят лучей прямо вниз, и Орли на каком-то пространстве под Энергоном будет защищен от вредного действия излучения. Но как поднять Энергон хотя бы метра на полтора над головой?.. И тут Орли вспомнил: "Бегемот"!.. Года три назад неугомонный изобретатель Алонзо Спиро задумал сконструировать специальный автомобиль для прогулок туристов по горам. Он долго и упорно трудился и наконец соорудил нечто среднее между трактором и автобусом. Сооружение было крепкое, просторное, его гусеничные цепи с шипами позволяли... преодолевать значительные препятствия, но машина Спиро была столь неказиста и неуклюжа, что ни одна туристская контора не решалась ее приобрести. Спиро назвал свою машину "Бегемотом". Он поставил ее в поселке Элита в сарае на пустой даче своей тетки и вскоре о ней забыл.

Орли предвидел, что если он даже и вырвется из рук врагов, ему придется не только уйти из столицы, но и пробираться в горы, а затем перейти границу на севере. Однако, даже если Вери и Спиро раздобыли бы машину для побега, вряд ли удастся им беспрепятственно промчаться 400 километров до гор. Враги очнутся и примут все меры к задержанию беглецов. Они будут продолжать преследование даже в горах. Вот тут-то "Бегемот" со своими гусеничными цепями и стальными шипами может оказаться очень полезным...

"Конечно, может быть все мои предположения рухнут при первом же вооруженном натиске на меня полицейских. Ну, что же, лучше ужасный конец, чем ужас без конца", - решил он.

Однако Орли гнал от себя все мрачные мысли и обдумывал планы побега.

Он вынул из-под отставшей штукатурки несколько листков бумаги и огрызок карандаша и стал составлять ответ на записку Вери. Экономя каждый миллиметр драгоценной бумаги, он мельчайшим почерком изложил свой план, как мог кратко и в выражениях, понятных лишь ему и Вери. Она знала Энергон не хуже его самого, она участвовала в опытах, и Орли был уверен, что его подруга поймет все. На обороте записки он обращался к Спиро, просил своего друга разыскать "Бегемот" и подготовить его к установке того самого аккумулятора, который когда-то приводил в действие Энергон.

Когда утром явился тот же раздатчик хлеба, Орли показал ему на разломанный и не съеденный хлеб, валявшийся на полу, и сердито сказал:

- Это не хлеб, а какой-то навоз. Его невозможно есть.

- Ишь ты, граф какой! - насмешливо ответил раздатчик и, подобрав хлеб, вышел из камеры.

- Проголодаешься, сожрешь и навоз, - хмуро сказал надзиратель и загрохотал дверью.

Через два дня Орли получил ответ от Бери:

"Мой драгоценный! Мы сделаем все. Ждите. Известим. Ваша Вери".

В этот день Орли стал петь. Он ходил по камере и пел задорную студенческую песню так громко, что мрачный надзиратель с удивлением заглянул в глазок и проворчал за дверью: