Джон Кристофер - Предел напряжения

— Отлично сработано, Ларкин! — воскликнул у себя в кабинете Сильвестро.

— Надо им сказать… — бессвязно бормотал Лаберро, — надо им тотчас же сказать… Они должны знать. Это удивительные люди… Они должны знать.

Макс предпочел бы, чтобы это было сделано в более мягкой форме. Но Сильвестро заявил прямо:

— Возьмите себя в руки, Лаберро. Говорить тут нечего.

— Скажите им, что все в порядке, — настаивал Лаберро. — Вы обязаны сказать им об этом.

— Включите Филадельфию, — обратился Сильвестро к Менигстайау. Шла, должно быть, та же передача. На экране под какофонические звуки мелькали женские ножки и рискованные декольте. Лаберро недоумевающе затряс головой.

— Ничего не понимаю.

— Это идея Ларкина, — сухо пояснил Сильвестро.

— Им никогда ничего и не говорили, Мэтью, — тихо произнес Макс. — И никогда бы не сказали.

— Но телепередачи!.. — воскликнул Лаберро. — Церкви… музеи… девочка в лесу… Не понимаю!

Его взгляд, как у испуганной собаки, метался от одного к другому.

— Все это было инсценировано, — терпеливо принялся объяснять Макс. — Вы были так уверены, что мы не сумеем добраться до вас за вашим письменным столом. Мы и вправду не могли. Но телеэкран остался вне вашего барьера. Его можно было трогать. Поворот выключателя — и начиналась одна из тех фальшивых передач, которые подготовило для нас телевидение. Все эти сцены, Мэтъю, были разыграны актерами.

— Телевидение поработало на славу, — заметил Сильвестро. — И я теперь вечный должник директора Сагуки.

— Но зачем вы это сделали? — продолжал недоумевать Лаберро.

— Боюсь, — ответил Макс, — что мы не слишком верили в способность человечества встретить свой конец с тем достоинством, какое изобразили опытные актеры Сагуки. Ars melior vita.[1] И было важно, чтобы вы почувствовали это.

— Другими словами, вы солгали, — вяло отозвался Лаберро.

— Разве поэма — ложь? — спросил Макс. — Мы просто предложили вам новую точку зрения. Ваша прежняя была, знаете ли, несколько предвзятой. А у человека, даже если он администратор, есть и хорошие качества. Например, он не любит мстить. Мы позаботились о вашем будущем, Мэтью. Вас переводят на другую работу. Правда, эта работа связана с физическими усилиями, но, по-моему, вы найдете в ней кое-что привлекательное. Вы отправитесь на научно-исследовательскую станцию «Лигнина» в Калифорнию, туда, где растут секвойи. Будущее в ваших руках.

Все еще не веря, с таким видом, будто его только что разбудили от кошмарного сна, Лаберро вышел вместе с Сильвестро. Менигстайн и Ларкин смотрели им вслед.

— Еще раз браво, директор Ларкин! — воскликнул Менигстайн.

— Браво, Менигстайн, — скорчил гримасу Макс.

Меннгстайн усмехнулся.

— Я понижен в должности. Опять в отдел изучения личного состава.

— Но почему? — спросил Макс.

— Я был недостаточно почтителен в разговоре с директором. Дерзкое поведение. Помните?

Макс секунду смотрел на него.

— Администраторы не мстительны, — сказал он. — Вы очень огорчены, Норман?

— Я считаю это своей личной победой, — ответил Менигстайн. — Я ухожу. Отряхну прах «Атомикса» со своих ног.

Макс вопросительно посмотрел на него.

— Я еду вместе с Лаберро, — объяснил Менигстайн, — наблюдать, как растут в Калифорнии секвойи. Это работа на всю жизнь.

Они уселись на краю украшенного резьбой письменного стола Сильвестро и, положив руки на плечи друг друга, хохотали до слез.

Примечания

1

Искусство лучше, чем жизнь (лат.).