Журнал «Если» - «Если», 1999 № 08

— Да, насколько я знаю… если все окончательно не пошло кувырком, — ответил Копински. Он откинулся в кресле, положив ноги на стол и разглядывая носки собственных башмаков. Весь фокус состоял в том, что ум его помощницы, как и ее тело, был настроен на то, чтобы делать несколько несовместимых дел сразу. И, как ни странно, она успешно справлялась с тем, что обычному человеку показалось бы совершенно невозможным.

— Я хочу сказать, что сегодня не первое апреля или что-то в этом роде, — сказала Дина, бросив сумочку на место. — Нас не разыгрывают? Это чья-то идиотская шутка?

— Идиотская, вот уж точно. Но этот идиот не шутил.

Дина отодвинула в сторону кипу папок и бумаг, чтобы освободить небольшое место среди груды документов, лежавших на ее столе. Страничка с заметками по новому делу появилась на свет как-то невзначай, хотя процесс поиска различных квитанций не прекращался ни на минуту. Местами строки записей были жирно подчеркнуты, а кое-где украшены вопросительными знаками, на полях виднелось множество обведенных кружками пометок.

— Что подразумевал этот немец, когда говорил о достаточно развитой технологии? — спросила Дина, проверяя записанный ею текст.

— Наверное, у пришельцев есть аппарат, который высасывает время из нашей Вселенной как… как пылесос, и подает его в их вселенную, или что-то в этом роде? Но если это так, то что нам делать? Насколько я поняла, другие измерения никак не связаны с нашим материальным миром. Значит, их нельзя даже представить, не говоря уж о том, чтобы повлиять на них.

— Ну, если они могут влиять на то, что происходит у нас, — заметил Джо, — значит, и мы можем попробовать. — Он убрал ноги со стола и, заложив руки за голову, уставился в потолок. — Нам только не хватало, чтобы пришельцы у нас время воровали… Люди зарабатывают грыжи и сердечные приступы, спеша в аэропорт или на вокзал, нервничают, чтобы вовремя заполнить налоговые документы… Хотелось бы мне знать, что представляют собой эти пришельцы? Они что, смотрят фильмы, дочитывают начатые книги, играют в гольф и шары, навещают друзей, и у них еще остается полно свободного времени, чтобы сходить на рыбалку с внуками?… И все это за счет нашего времени? Черт, мне это совсем не нравится.

— Что вам не нравится? — переспросила Дина и продолжила без какого-либо перехода. — Да, я вот тоже все утро пытаюсь дозвониться, а номер занят. Я хочу сказать, не сию минуту занят, а все время.

Продолжая нажимать на кнопку повторного вызова, она приподняла телефонную трубку.

— Так, давайте начнем сначала, — предложил Копински. — Что вы делаете, когда подозреваете кражу? Вы это каким-то образом замечаете, да? Обнаруживаете сами или, может быть, устанавливаете наблюдение… — Лицо его вытянулось. — Н-да. Не подходит. С чего же вы все-таки начинаете?

— Ах, так?.. И у них тоже. Так сколько же времени сейчас? — Дина что-то написала на листке бумаги. — О’кей. — Она положила телефонную трубку и посмотрела на Джо. — Понимаете, все зависит от повадок тех, за кем вы охотитесь. Но то, о чем говорил Граусс, ничего не дает. Единственное, что мы имеем, это проблемы со связью. — Она кивнула на листок бумаги и сменила тему разговора так же быстро, как артист на сцене меняет шляпу. — Дело не только в службе времени телефонных компаний. Часы центральной телефонной станции, куда я только что дозвонилась, показывают ровно 10:14. Люди все время звонят туда. Они говорят, что на их часах более раннее время. Поэтому линия все время занята.

Копински взглянул на свои старые механические часы. Стрелки показывали 10:53. Электронные часы, которые он установил по восточному поясному времени в 7:25, когда разговаривал утром с Куином, отставали теперь на три минуты и показывали 10:50. Из любопытства он позвонил дежурному и спросил, работает ли еще канал NBC. Он работал. Какое время передали по этому каналу? 10:22. Итак, центральная телефонная станция на восемь минут отставала от NBC, что равнялось 31 минуте отставания от восточного поясного времени (если электронные часы Копински все еще показывали восточное поясное время), а с того момента, как он сверял их утром, цифровые часы на три минуты отстали от механических. Он зафиксировал цифры, но не стал мучить себя мыслями о том, что бы это могло значить.

— Итак, если Эллис говорит, что дело срочное, — предложила Дина. — Нам необходимо привлечь помощников.

— Например? — взглянул на нее Копински.

— Математиков, — объявила Дина. — Их, должно быть, десятки в колледжах и университетах города.

— И астрономов, — прибавил Копински. — Это очевидные кандидаты.

— Может, пара специалистов по вопросам религии? — предложила Дина. — Если уж мы ищем новые взгляды на странные вещи…

Копински передернул плечами, но, подумав, согласился.

В этот момент зазвонил телефон. Звонила Руфь, секретарь Уэйда.

Она сообщила, что шеф будет занят и не сможет встретиться с Джо после обеда.

— Идет, — согласился он и обратился к Дине: — Отправляйтесь к своим философам, а я загляну к парапсихологам.

Дина окинула взглядом беспорядок, царивший на ее рабочем столе.

— Скажите, Джо, откуда весь этот бедлам? — вздохнула она. — У эскимосов может быть сотня синонимов для такого состояния, но мне в голову приходит только слово «утонула». Я буквально погрязла в бумагах и мне не хватает времени их разобрать. Интересно, куда оно уходит?

Копински пожал плечами.

— Подшейте время к делам о потерянной собственности, — предложил он.

— Мошенники они все, — сообщил Копински, который успел посетить одного парапсихолога и теперь сожалел о потерянном времени. Они с Диной встретились в ресторанчике на Лексингтон-авеню, чтобы обменяться информацией. — С таким же успехом можно было сидеть дома и читать сказки. А что у нас с философами?

Дина принялась рыться в тетрадках и бумажках, валявшихся между чашкой кофе и тарелкой с наполовину съеденным сэндвичем. Сумочка, ее неизменная спутница, лежала рядом на стуле вместе с полиэтиленовым пакетом, набитым справочниками.

— Я разговаривала с Мортоном Брайдли из Колумбийского университета, с Шуманом из Фордхэма и с Арнольдом Гуппенгеймом из Нью-Йоркского университета… Она перевернула страницу, просмотрела каракули на следующей, затем покопалась в листах, лежащих на сахарнице. — И еще с парнем по имени Хаим Менделевич из Еврейской теоретической школы — его порекомендовал один из первых трех. Гелшард из Центра Рокфеллера куда-то спешил, но мне удалось встретиться с другим по имени… кажется, Хантер?… Да, вот, Герман Хантер.