Ольга Белоусова - За стеной

— Не вздумай что-нибудь выкинуть, моя красавица, — рука, сдавливающая плечо, сжалась сильнее. — Ты меня знаешь.

— Хорошо-хорошо… — если спорить дальше, можно ненароком лишиться некоторых частей тела. Серый кость сломает — не заметит.

— Обещай!

— Обещаю…

Клещи разжались. Я с облегчением почувствовала, что кровообращение в плече восстанавливается.

— Ребя-а-а-та-а! — донеслось до нас из-за деревьев.

— Пошли, — сказала Лера. Для нее, так же, как и для Серого, вопрос был закрыт. Мы собирали ягоду — знакомую и незнакомую. Последнюю Серж велел съесть сразу, сказал — болота все равно не дадут вынести. Я подумала, что он просто хочет сохранить свою тайну от старших. Возможно, он прав. Я не собиралась вмешиваться. В конце концов, мне с ним еще жить вместе некоторое время. Некоторое… Всю жизнь.

Лера разожгла костер, и мы зажарили тушку зайца, пойманного ребятами, закоптили среди остывающих угольков грибы и желуди. Заяц был похож на наших, домашних, только лапок у него было всего четыре, а вот таких красивых грибов, с большими белыми ножками и ярко-красными в крапинку шляпками, я раньше не видела. Наевшись, мы развалились в мягкой траве.

— Кажется, пора возвращаться, — нехотя сказал Эдик, глядя на темнеющее небо.

— Пора, — откликнулась Лера. Машка, лежа на животе, тихо вздохнула.

— Как странно…

— Что, Диночка? — Серый перекатился на бок, ласково улыбнулся. Ласково. Это было что-то новое. Обычно, видя его улыбку, я инстинктивно ожидала неприятностей. Похоже, даже на него подействовала чудная магия этого места.

— Про Сердце болот столько страшного рассказывали, а на самом деле все оказалось не так. Выходит, Старшие нас обманывали? Они не видели его… таким?

— Видели, моя красавица. Только действительно не таким. Болота… Я же говорю — они живые. Понравился человек — показали чудо, выпустили обратно, в мир. Не понравился — и сгинул навсегда. Старшие здесь чужие. Пережитки прошлого. Для них Сердце болот — гиблое место.

— А МЫ — СВОИ?

— Свои… Даже ты. Лера, туши костер, этот огонь только тебя слушается. «Даже ты». Как я устала это слушать. Другая. Не такая, как они. Можно подумать, я могла выбирать.

Как только в рыжих глазах Леры исчезли последние отблески пламени, мир вокруг нас погрузился в темноту. Я поморгала, привыкая к внезапно наступившей ночи, и поняла, что чужой лес исчез, забрав с собой теплое солнце и яркие краски. Шел до противного знакомый мелкий дождь. Мы вернулись в болота.

— Все на месте? — раздался голос Сержа. Его глаза яркими угольками светились в темноте. — Эдька?

— Погоди, Серый. Один совет напоследок, девочки. Общине лучше не знать, куда мы ходили. Не поверят, а если поверят, больше в лес не пустят. Договорились?

Мы согласно что-то промычали в ответ.

— Хорошо. Теперь можно идти.

— Не отставайте, — предупредил Серый. Нащупал мою руку. — Не вырывайся, Диночка. Здесь опасно, а у меня нет желания искать себе новую жену.

Я хмыкнула, но промолчала. Начинала привыкать к его заботе.

Мы снова долго петляли по лесу, увязая почти по колено в топкой почве. В темноте я видела гораздо хуже, чем мои спутники. Несколько раз оступалась, падала в трясину, и, если бы не крепкая хватка Серого, вполне могла бы там и остаться… Машка, помогая в очередной раз вытаскивать меня из болота, ударилась спиной дерево и повредила крыло. Эдик, тащивший ее мешок, тихо ругался, глядя, как в всплеске пламени, рожденном Лерой, сгорает злополучная осинка… Мы шли и шли, и мне казалось, что этому походу не будет конца.

Я, конечно, оказалась не права. Закончились болота, потом закончился лес. Светало. На башне танка сидел Марик, Машкин ровесник и друг. Увидев нас, он подскочил и радостно, на все поле, завопил:

— Вернулись! Вернулись!

Потом сосредоточенно замолчал — наверное, звал кого-то. Кого? Зачем? Мы в недоумении переглянулись.

— Чего орешь? — спросил Эдик, придирчиво оглядывая свой костюм. Как всегда, на нем не было ни пылинки. Будто по болотам с нами ходил не он, а его тень.

— Как чего? — обиженно спросил Марик. — Вас уже вся община ищет. Лес прочесали, реку… Только что в болота не ныряли!

«А надо было», — подумала я.

— Что, одного дня без нас прожить не можете? — ехидно поинтересовалась Машка, явно напрашиваясь на комплимент.

— Одного?! А четыре не хочешь?

Мы хором охнули. Нет, не хором. Эдик с Серым промолчали. Хорошо, наверное, иметь крепкие нервы

— Ну ладно, четыре… Все равно, чего орать? — пожал плечами Серж. — Ты же телепат, Марик. Надо было просто позвать…

— Я звал, — заверил Марик. — Звал, аж голова разболелась! Да только вы как сквозь землю провалились!

Он даже не представлял, насколько был близок к истине.

4

Женщине спокойно жить мешают два обстоятельства: муж и еще раз муж.

— Здравствуй, — сказала я, ласково похлопывая по черному стволу дуба. Его плоские и тонкие, как книжные страницы, ветви склонились к моему лицу в ответном приветствий. — Скучал?

Я плотнее притянула к поясу корзинку и двинулась вокруг дуба, осторожно стряхивая в нее бурые желуди размером с мой кулак. Дуб развлекал меня смешными историями, я смеялась и следила за тем, чтобы не повредить хрупкие ветки.

— Приходи теперь дня через три, не раньше, — проскрипел он напоследок.

— Обязательно. Спасибо, — я погладила протянутую мне ветку. Ритуал выполнен, можно отправляться дальше.

— Э-ге-ге, — раздалось за моей спиной. — Диночка, дружочек, что ты здесь делаешь?

Говорят же, что у лжи короткие ноги. У моей, похоже, их с рождения не было.

Я медленно повернулась, одновременно ощупывая ступнями мягкую болотистую почву. Не хватало еще куда-нибудь провалиться у Серого на глазах!..

— Сержик, дружочек, — сказала я, стараясь наиболее точно воспроизвести его интонацию, — если мне не изменяет память, лес никому не принадлежит, а ты мне не родич, чтобы я давала тебе отчет…

— Пока не родич, — напомнил он и вкрадчиво осведомился: — Ты что, в путешествие собралась?

Я вспомнила, что Серый в гневе бывает страшен, и к тому же умеет читать чужие мысли, а потому решила не отрицать очевидного. Правда, это очевидное резко отличалось от того, что я сказала маме.

— Вот еще… Просто к тетке хочу сходить, — махнула я рукой. От напряженных попыток сохранить перед мысленным взором образ волосатой толстой тети Тины у меня разболелась голова.