Томас Сван - Зелёный Феникс

- Ты хочешь сказать, что убьешь меня?

- О нет. Это была бы невосполнимая потеря!

- Тогда, наверное, ты собираешься меня поцеловать. И - как это говорят - владеть мной?

- Нет, не владеть, а овладеть.

- Для меня это звучит одинаково. Однажды меня уже целовали, и если то, что следует за этим, еще сильней, я не знаю, что со мной будет.

- Все зависит от того, кто это делает. Я очень нежный.

Совершенно невозмутимо она вынула из зачесанных наверх волос медную булавку. Булавка была очень острой, верхушку ее украшала пчела. Совсем как маленький меч.

- Я заколю одного из вас, а затем убегу от другого. Могу поспорить, что ни один троянец не догонит меня.

- Тебе не потребуется защищаться от нас своим крошечным оружием, сказал Эней. - Отвернись, пожалуйста, мы наденем набедренные повязки.

- Я никогда не поворачиваюсь спиной к незнакомцам, - ответила девушка. - Это или неприлично, или небезопасно. И потом, я уже все, что можно, видела. Когда вы оденетесь, вы поговорите со мной еще немного?

Она сидела на камне, покрытом мхом, и улыбалась им обоим, Энею немного больше. Зеленые волосы, красиво отливающие золотом, острые уши, миниатюрная фигурка - наверняка дриада, кто же еще? Уже несколько веков, как они исчезли с восточного побережья Великого Зеленого моря, а затем с Крита, острова, имеющего форму корабля. Но здесь они по-прежнему живут и, похоже, процветают, а может, даже и правят.

- Ваш зверь не злой? У него хитрые глаза. Я плохо знаю дельфинов. Они не часто заплывают в Тибр, а я редко хожу к морю. Оно слишком далеко от моего дуба.

- Вообще-то он добрый, - сказал Асканий. - Но только не с теми, кто хочет сделать что-нибудь дурное моему... брату и мне.

Он все еще не доверял ей, и не доверял тем больше, чем сильнее она волновала его каким-то новым чувством, большим, чем просто желание, хотя он страстно желал ее. Так или иначе, он ощущал, что от нее исходит какая-то угроза.

- У меня тоже есть друг. Видите?

Она показала на пчелу, лениво кружащуюся над ее головой:

- Я зову его Бонус Эвентус, потому что он приносит мне удачу. Он, правда, трутень и не может жалить. Но зато сообщает все новости. А теперь расскажите мне о вашем предводителе. Мы столько слышали о нем. Правда, то, что говорят, не всегда верно. Нам рассказывали, что он предал свой город и помог эллинам захватить его, а затем оставил в горящей Трое свою жену.

В голосе Аскания зазвучал металл:

- То, что ты слышала, - ложь. История о его предательстве выдумана теми, кто завидует его смелости. Эней - великий герой. Он любил Креусу и был ей преданным мужем. Он оставил ее, чтобы отвести своего маленького сына и хромого отца на троянские корабли, стоявшие у берега. Он вернулся за ней, но так и не смог найти. Она была красивой и доброй женщиной, и он не перестает горевать о ней.

Девушка смотрела на него, и ее глаза были зелеными, как молодые желуди.

- Я верю, что ты рассказываешь то, что знаешь. Но в то время ты был еще совсем маленьким, Феникс. - Ему польстило и одновременно встревожило, что она сразу назвала его так, как обычно называл отец. - Ты не можешь знать, что произошло в действительности.

- Поверь мне, я знаю.

- А Дидона? Разве он не оставил ее?

- Он повиновался велению богов и уплыл из Карфагена, чтобы основать новую Трою. И звал ее с собой. Она отказалась.

- И убила себя из-за любви к нему?

- Из-за ущемленного самолюбия и жалости к себе.

Асканий никогда не любил царицу Карфагена. Ее приступы ярости, лихорадочный смех, даже сумрачная красота отталкивали его. Она напоминала ему пантеру.

- Нет, - тихо сказал Эней. - Я думаю, она действительно его любила. Но не смогла бросить свой народ и не могла остаться с ним без Энея. Эта женщина знала в своей жизни слишком много утрат. Что касается Энея, то он любил ее почти так же, как Креусу и своего сына. Он до сих пор скорбит о ней и молит богов, чтобы ее блуждающая тень нашла успокоение в Элизиуме.

Девушка в замешательстве покачала головой. Локон выбился из ее прически и упал ей на ухо. Энею захотелось убрать его. Ему нравились ее острые уши. Их кончики казались такими же мягкими и нежными, как мех молодой антилопы.

- Ваш рассказ так не похож на то, что я слышала. Я должна сама посмотреть на него. Если он действительно добр, почему...

- Я не встречал человека добрее, - с жаром заявил Асканий.

- Ты любишь его потому, что он твой предводитель. Я люблю Волумну, свою королеву. Даже если они ошибаются, мы не должны замечать их ошибок. Спасибо, Феникс и Зимородок. Мне пора идти.

- Но как тебя зовут? - воскликнул Асканий.

- Меллония.

- Повелительница пчел, - сказал Эней, - ты питаешься медом?

- Да, - засмеялась она, - и у меня есть жало. Но не для тебя и не для твоего брата. В особенности не для тебя. Ты очень молчалив, но мне кажется, твои мысли - добрые.

И она исчезла, а вместе с ней и Бонус Эвентус.

- Она слишком красива, чтобы быть такой доверчивой, - промолвил Асканий ("или чтобы доверять ей" - пробормотал он чуть слышно). - Знаешь, мы могли бы поймать ее, несмотря на ее оружие.

Эней смотрел ей вслед.

- Ты был так молчалив с ней, отец. Теперь ты молчалив со мной. О чем ты думаешь?

- Она чем-то похожа на твою мать.

- Ты видишь черты моей матери в каждой красивой женщине. А я увидел в ней самую хорошенькую любовницу, которую можно найти по эту сторону Олимпа.

- Феникс, с этой девушкой не должно случиться ничего плохого.

- Отец, я и не думал обижать ее. Разве женщинам не нравится, когда с ними ложатся в постель? Все женщины на наших кораблях мечтают, чтобы ты позвал их к себе. А я что, разве уродлив или груб? - Эней весело рассмеялся и обнял Аскания. Приятно было вновь услышать его смех, ощутить, как он перекатывается в его груди, глубокий, мужественный и в то же время детский, неожиданно хлынувший откуда-то из укромного уголка, куда нет доступа грусти, где каждый день происходят чудеса и боги живут с людьми в мире, а не воюют.

- Некрасивый? Даже Дидона заглядывалась на тебя, хотя тебе было всего пятнадцать. Как ты думаешь, Асканий, почему я назвал тебя Фениксом?

- Из-за моих светлых волос.

Большинство дарданцев темноволосы, но Эней, до того как он поседел в ту ночь, когда пала Троя, был золотоволосым. Такого же великолепного цвета были волосы и у Феникса. "Золото Афродиты" - говорили люди.

- И еще потому, что множество женщин сгорели в твоем огне.

- Мне приходится наверстывать за своего отца, который первый в бою, но последний в постели. Который за всю жизнь знал только двух женщин, и обе были его жены. Это же позор.

- Оставляю пылкие страсти тебе. Но не Меллонию. Я уверен, что она еще невинна. Соблазнить ее - все равно, что совершить насилие. Можно только жениться.