Евгений Гаркушев - Три измерения времени

– Получилось? – спросила женщина, недвусмысленно подталкивая его в сторону спальни.

– Да, – признался Василий.

– Здорово! – воскликнула незнакомка. – Далеко забрел?

– И сам не знаю, – совершенно честно ответил Звягин, мучительно размышляя над тем, как узнать имя девушки и выяснить, что она здесь делает. Впрочем, чтобы ответить на последний вопрос, тензорных преобразований проводить было не нужно – хватало простой логики.

– Почему ты меня не обнимешь? Я соскучилась! – женщина попалась настойчивая.

Звягину не оставалось ничего другого, как обнять ее. В конце концов, он не мог не одобрить свой собственный выбор…

К вечеру Звягину удалось выяснить довольно много – например, он узнал, что женат и что жену его зовут Лена, а на календаре – двадцать восьмое мая. Год был все тот же – ни на год в прошлое, ни на год в будущее он не сместился. Но целостная картина мира так и не сложилась.

По всей видимости, он попал в недалекое альтернативное прошлое. Причиной этого могла стать комплексная составляющая, которой он пренебрегал в вычислениях, полагая, что комплексная мировая линия в природе не реализуется. Но, похоже, зря… Темпоральный преобразователь не только мог перемещать предметы во времени и пространстве, но и служил окном в параллельный мир. Или множество миров? Сколько линий вероятностей открывала комплексная функция? Две? Четыре?..

Над этим Василий размышлял весь день. Ел суп, приготовленный Леной, и думал. Слушал бубнеж телевизора в гостиной – и думал. Жевал макароны по-флотски – и снова размышлял. Причем не только о том, как сказывается на его теории наличие параллельных веток времени и пространства, куда и откуда они ведут, но и о том, где, в каких условиях лучше решать эту проблему.

Можно было остаться здесь – регулярное питание, ласковая жена… Но здесь его не знала и не любила Маша и, как ни крути, он занимал чужое место. Вернется из странствий во времени Василий из «комплексного» мира, рявкнет: а что ты здесь делаешь? И ведь правда, этот мир – не его, здесь он чужой.

А может быть, Василий отсюда сейчас обнимает Машу в его мире? Есть ли разница? Он это или не он? Ревновать к своему двойнику из параллельного мира – не все ли равно что ревновать к себе вчерашнему или завтрашнему? Пожалуй, так. Но все равно как-то не по себе. Логика и привычки, будь они неладны. Если просчитать мировые линии Звягина-один и Звягина-два, наверняка оказалось бы, что в некотором смысле это один и тот же человек. Во всяком случае, Звягины из параллельных миров отличаются не более, чем Звягины образца прошлого и будущего года.

Утешало то, что вернуться можно было в любой момент. Благодаря щедрости Маковского Василий получил два комплекта оборудования и один взял с собой «в прошлое». Резонная предосторожность, если учесть, что сам преобразователь остался в точке старта, генерируя нужное поле. Достаточно подключить аппарат к источнику питания, и возврат гарантирован. Но теперь и переподключаться было не нужно. Ведь в лаборатории, куда он прибыл, уже имелся аппарат – точно такой же, как у него, и это имело четкое объяснение.

Ведь если Звягин из этого мира отправился в путешествие во времени, он, вполне естественно, оставил аппаратуру здесь. Значит, резервное оборудование бросать не придется! Славно, очень славно… Вполне возможно, что действия двух Звягиных вообще синхронны. Он отправился в этот мир, здешний Звягин – в его. Хотя вряд ли. Не мог же второй Звягин сразу же пойти к Маше, если банально не был с ней знаком?..

Нет, нужно инвертировать задаваемую компьютером программу тепморального перемещения и возвращаться домой. Нобелевская премия Звягину гарантирована в любом случае. А там и Маковский не помеха. Маша будет его – во что бы то ни стало.

К вечеру Василий собрался в институт. Пару раз в разговоре с нынешней женой Леной он прокололся, не смог ответить на самые элементарные вопросы. Жена из другого мира теперь посматривала на него с подозрением. А коллеги? С ними тоже будет нелегко общаться. Домой, только домой… Тем более что, хотя Лена была очень мила и старалась быть любящей женой и хорошей хозяйкой, готовила она просто ужасно…

Вечером в лаборатории вновь никого не оказалось, что обрадовало Василия – лишние разговоры совершенно ни к чему. Он имеет беспрепятственный доступ к рабочему месту, у него под рукой темпоральный преобразователь, и даже не один, энергии хватает – так чего еще надо?

Звягин достал из ящика письменного стола свои рукописи и углубился в их изучение. Если здесь действительно другой мир, другому Василию Звягину могли прийти в голову интересные мысли, с которыми полезно будет ознакомиться. Если нет и отличия этого мира порождены изменениями пространственно-временного континуума, он изучает собственные расчеты – но это тоже полезно. Может быть, удастся найти ошибку, понять, что же все-таки произошло, отчего он не переместился на год в прошлое, как планировал.

Расчеты ничего не давали. Схемы казались верными, преобразования были четко выверены, оборудование в тестовом режиме работало отлично – словом, было совершенно неясно, отчего преобразователь переместил его не туда, куда планировалось.

Ночные часы пролетали незаметно. За полночь телефон в лаборатории начал звонить. Василий не брал трубку, но почему-то был твердо уверен, что звонит нежданно обретенная жена. И факт этот возмущал его до глубины души. Надо же, можно сказать, только познакомились, а она уже требует, чтобы он являлся домой вовремя! Нет, так дело не пойдет…

– Инверсия спасет положение, – прошептал Звягин. – Я здесь ничего не терял, а если моя мировая линия мешает вернуться назад Василию из этого времени – вдвойне нехорошо. Он-то, наверное, к жене стремится. А я хочу к Маше…

Вспомнив о своем возможном двойнике, Звягин похолодел. Он сообразил, что, если Василий Звягин из этого времени или из этого мира отправился в путь в том же пространственно-временном континууме, что и он, – а такое развитие событий наверняка имело место, – то их мировые линии могли интерферировать. В результате интерференции точки входа-выхода в континуум могли оказаться совсем другими. Хорошо еще, что его не выкинуло в другие пространственные координаты! Оказаться посреди океана, в джунглях, над пропастью, а то и где-нибудь в космосе было бы, пожалуй, похуже, чем ошибиться на неделю-другую во времени. Процесс интерференции еще нужно было изучить и просчитать.

– Будет вам работа, будет, – шептал Василий, вспоминая коллег-физиков. – Мы еще такого наворотим… Можно сказать, что я изобрел колесо – и сколько автопромышленников разбогатеют на моем открытии!