Роберт Шекли - «Если», 1992 № 04

Стив и Адель взглянули друг на друга. Взявшись за руки, они вошли в хибару. В клубах лос-анжелесского смога садилось солнце. Трудно представить себе более счастливый конец для второй половины двадцать первого столетия.

Перевел с английского Сергей КОНОПЛЕВ

Маргарита Астафьева-Длугач,

доктор архитектуры

Михаил Щербаченко,

главный редактор журнала «Колизей»

ПОЖАЛУЙТЕ В УТОПИЮ

Пародийный рассказ Роберта Шекли (причем пародируется не только содержание, но и стиль подобного рода произведений) вполне отвечает духу американской фантастики, со страхом наблюдающей за тем, во что превращаются современные мегаполисы. Отечественные же авторы придерживались, как правило, прямо противоположных взглядов, с упоением живописуя всевозможные варианты «голубых городов». Место, которого нет — так переводится с греческого слово «утопия». Отсутствующее это место, случалось, стремилось присутствовать. И уж, во всяком случае, желало влиять на то, что существует как фрагмент материального мира. Города будущего рисовали многие, но только у нас их попытались, как было принято говорить, «воплотить в жизнь». Правда, сквозь новый облик проглядывало что-то очень и очень знакомое…

А ЗАДУМЫВАЛИСЬ ЛИ певцы и исполнители плана монументальной пропаганды над тем, чья, собственно, идея лежала в основе? Одним из отцов-основателей явился, как ни странно, Томмазо Кампанелла, покрывший росписью стены зданий в своем Городе Солнца. Есть и иные признаки, роднящие отечественный модус вивенди с образом жизни солнцегородцев. У них коммуной управляла каста жрецов — а у нас разве нет? Их аллергия на частную собственность вам что-нибудь напоминает? А тот достойный подражания факт, что общественный медик прописывает всем единый сорт пищи? А принудительный труд горожан на сельхозугодьях?

Впрочем, есть и невыгодные для нас различия. К примеру, современные советские калеки побираются при всем честном народе, а эстет Томмазо этапировал немилых глазу особей в спецпоселения. И с дамами у них лучше вышло — в Городе Солнца нет ни одной некрасивой. Потому что сексуальных партнеров подбирали строго по науке, время зачатия назначали астролог и врач, а строгое воспитание и физический труд совершенствовали породу до немыслимого предела.

НО ЕСТЬ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ, известная, пожалуй, лишь историкам архитектуры: градостроительные концепции автора (или эпохи) напрямую связаны с его (ее) политическими воззрениями. Так, например, архитектурные взгляды Платона, Леонардо да Винчи, Томаса Мора, Антонио Франческо Дони, Томмазо Кампанелы, Вераса Дени, Клода Никола Леду были продолжением философско-политических концепций, реализованных в их утопических поселениях. Разными были города — с «чистыми» и «нечистыми», с рабами и без рабов, где-то дети играли драгоценными камнями, а из золота делали кандалы и ночные горшки, где-то работали по четыре часа, а где-то по восемь, где-то расплачивались деньгами, а где-то нет, где-то женщины и дети поступали в общее пользование, а где-то в индивидуальное…

Застыли во времени капли представлений о городах светлого будущего, выражающие либо поступательное движение мысли, либо — что реже — обратное. Пример хода назад — концепция крупного ученого-аграрника Александра Чаянова, изложенная в романе «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» (1920 г.) Москва не столь далекого будущего видится автору исключительно городом для деловых контактов, просветительства и культурного отдыха, городом контор, гостиниц, театров, музеев, стадионов. Городом, где восстановлены и сберегаются памятники архитектуры минувшего. А жилье — утопающие в зелени домики, похожие на те, в каких жили москвичи в XVIII веке. Мысль понятна: назад, в идиллическое прошлое. Кстати, по ходу романа в стране возникает крестьянское правительство, которое издает декрет об уничтожении крупных городов.

В ЭТОМ, КАЖЕТСЯ, СУТЬ проблемы. Модели всех или почти всех идеальных поселений так или иначе регламентируют поведение человека, задают жесткие параметры — иерархические, социальные, градостроительные, предписывают определенные отношения между человеком и государством, между людьми, отношения с материальным миром. Авторы смело берут себе роль Демиурга. Не меньше. И кому, как не нам с вами, читатель, знакома бескомпромиссная борьба не то за реализацию утопий, не то за утопизацию реалий.

Одним из воплощений такой утопии стал дом архитектора Ивана Жолтовского на Моховой улице в Москве. По сути дела, в центр русской столицы был перенесен фасад лоджии Капитанио. Энтузиазму масс не было предела. Проходившие мимо колонны первомайской демонстрации награждали постройку овациями.

Другой тип идеала — соцгород. В этом духе строили Запорожье. И, кстати, там были реализованы неплохие идеи. Очень удался авторам 6-й поселок — самодостаточный организм, удачно решенный в градостроительном отношении, с обилием зелени, выразительными полукруглыми домами. Словом, красивое пространство, которое смотрится и по сей день.

Но это, как говорится, «случай скорее единственный, нежели редкий». Осколки идеального города — те же палаццо или дома-коммуны — становились коммуналками или общагами. Вырваться из жилищной нищеты не удавалось никак.

60-е годы — строительный рывок.

И тема идеального города зазвучала с новой силой, породив настоящий бум. Новая строительная технология открыла доселе неведомые возможности, и утопии не заставили себя ждать. Концепции основывались на экологических принципах, поддерживаемых техническими достижениями. Направление мысли задавали известные проекты, вроде городов-мостов, городов-кратеров, городов-пирамид американского архитектора Ионы Фридмана. Земле надо дать вздохнуть, поэтому сам город поднимается вверх над старыми поселениями, полями и реками. Воодушевленные оттепелью и своим приобщением к мировой архитектурной мысли советские архитекторы создавали гигантские структуры, на жесткий остов которых надевали скользящие кабины-квартиры; вовсю разрабатывали новые принципы расселения…

Но из каких бы политических убеждений ни вырастала идея счастливого города, как бы она ни интерпретировалась, у нас в стране над ней неизменно маячил вывешенный в Москве в 1928 году лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью!».