Гарднер Дозойс - Чудный рассвет

Солнце вылетело из-за горизонта, подобно метеору. Оно всегда выскакивало так стремительно и неожиданно, что к этому не могли привыкнуть даже рожденные на Мире...

Сначала суровый, затем все более радостный свет залил все вокруг. Тени с каждой секундой становились все более четкими. Солнце с каждой секундой поднималось все выше и выше, очищая своим светом небо от ночной черни. Свет становился все ярче, из розового превращаясь в полотен*. Начал подниматься утренний туман, мы по колено тонули ь шм, а он поднимался все выше и выше - потоками устремляясь к вершине гор.

Мн шли между туманом и небом, вне грешной земли, и старались прогнать мысли о происшедшей трагедии. И тут я почувствовал, как по моим щекам, может быть, первый раз в жизни, текут слезы...

Что-то защепило - так наши термокостюмы реагировали на изменение температуры и света, теперь под действием солнечного света они из черных превратились в белые. По склонам гор увядали ночные растения, когда туман поднимался к вершинам гор, это было хорошо видно. За считанные секунды Доминиканы изменились, превратившись в мертвую пустыню. Солнце, поднявшись высоко, превратилось в огромный диск. Лишенные растительности горы покрывались шрамами четких, на удивление черных теней. Казалось, жизнь покинула их. Но спустя несколько секунд из всех щелей стала выбиваться дневная растительность. С вершин гор в долину устремились тучи, смывая пыль, покрывавшую ущелье и неся жизнь.

Через час мы вышли в долину; Гейнит повел нас вниз, на простирающуюся до самого горизонта долину. Описав полукруг, мы подошли к горловине долины. Все укрылись, растянувшись в цепь поперек горловины, за исключением нашей четверки. Мы пошли дальше.

Миновав еще один перевал, мы вошли в заросли саблетрав и стали скрытно пробираться через них. Мы старались двигаться вместе с порывами ветра, чтобы ничей посторонний глаз не мог нас заметить.

После получаса утомительного ползанья я почувствовал, что достиг края зарослей. Остановившись, я осторожно раздвинул листья травы и выглянул наружу...

На поляне стоял огромный гравитопаром, примерно пятисотфунтовый, оснащенный оборудованием для самовыгрузки и самозагрузки.

Рядом с паромом стояло три человека.

На то, чтобы увидеть все это, мне потребовались доли секунды. Все рассмотрев, я тотчас отпрянул назад. Быстро проверив исправность автомата, я снял его с предохранителя, а затем осторожно пополз через траву, стараясь подобраться поближе к парому.

Выглянув в очередной раз из травы и убедившись в том, что до парома довольно близко, всего около двадцати футов, я приступил к тщательному наблюдению. Со своей позиции я рассмотрел на борту корабля идентификационную голограмму. Судя по ней, корабль был приписан к Урхейму - столице Объединения. Городу, расположенному в северном полушарии. Чтобы сюда добраться, им пришлось проделать большой путь, несмотря на то, что они передвигались не своими ногами... Их путь был долог потому, что им пришлось пройти все фазы развития - от зародышей в стеклянных пробирках до людей, дрожащих сейчас под порывами ветра у меня на мушке. Эта мысль меня позабавила, и я задумался: обладают ли они даром предчувствия и догадываются ли о том, что этот рассвет окажется для них последним. Подобная мысль заставила меня улыбнуться, и я вторично, без всякой нужды, проверил свой автомат.

Приходилось ждать, стараясь заглушить нарастающее чувство беспокойства.

Двое из стоявших отошли к носу парома и закурили одну сигарету на двоих. Ветер донес до меня слабый аромат наркотической травы. Слегка пошатываясь от наркотика или от постоянного недосыпания, они внимательно смотрели поверх саблетрав на равнину. Своим "одеревенелым" видом они напоминали людей, впервые угодивших в ночлежку и с непривычки проворочавшихся там с боку на бок всю ночь, так и не уснув. На них была надета форма младших полноразумных офицеров касты военных. Скорее всего, как и большинство представителей неклонированных каст, они получили свои должности по наследству. Не считая кадров из Урхема и других главных городов, они были одними из немногих счастливчиков, уцелевших после уничтожения Дакоты - там погибли сотни тысяч кадровых, офицеров военной касты, а клан военных всегда был немногочисленным. Хотя регламент рекомендовал Объединению формировать силы Безопасности из представителей неклонированных высших каст последнего бастиона "закостеневшего деспотизма", - но за долгие годы бездействия силы Безопасности превратились в чисто формальный отряд и не играли существенной роли. Это, в свою очередь, привело к движению Квесторов и, в конце концов, вынудило Объединение принудительно перевести представителей промышленных клонов в отряды полиции.

Один из курильщиков был ниже и моложе меня. Третий ушел и теперь сидел в кабинете парома. Сквозь затемненные стекла иллюминатора был виден его силуэт.

Я ждал.

После нескольких минут ожидания я услышал негромкий свист Гейнита.

Я тотчас вскочил на колени и, раздвинув траву, прицелился. Офицеры вздрогнули. На их лицах отразился смертельный страх. Старший из них сделал шаг вперед, сжимая в руке бластер... Рен дал очередь, и он упал как подкошенный. Затворы автоматов громко щелкали, из стволов вылетал огонь, из травы с невероятным шумом поднялась стая птиц. Офицер уронил бластер и упал. Его спутник бросился к шлюзам парома. Я нажал на спуск. Кадета отбросило. Широко раскинув руки, он стукнулся о борт парома, сполз вниз и, распластавшись на земле, затих. Секунду спустя он попытался приподняться и снова упал.

Третий покинул кабину и выскочил из шлюза, паля наугад из биодэта. В травах, там и тут, в местах попадания его смертоносных лучей, появлялись борозды почерневшей травы. Гейнит меткой очередью прекратил это безобразие. Пули отбросили офицера к корме парома, где он замер, неестественно выгнув руки. Биодэт лежал рядом с ним.

Когда мы выбрались из укрытий и подошли к парому, кадет все еще дышал. Гот поднял автомат, но Гейнит знаком остановил его. И словно благодаря за эту милость, юноша открыл глаза, посмотрел на нас и... умер.

Мы пролили много крови.

Услышав, что бой закончился, подошли остальные, Гейнит отправил их в караул. А нам разрешил отдохнуть.

Оттащив трупы подальше в заросли, мы улеглись в тени парома.

И вновь, как после Дакоты, я почувствовал себя полностью опустошенным...

Я все утро не мог успокоиться, чувствуя себя не в своей тарелке. Казалось, что разум покинул тело и оно живет и двигается само по себе...

Работы было очень много... Среди наших вещей имелось четыре промышленных лазера для горных работ. Эти большие, малопроизводительные устройства использовались для прокладки тоннелей в горах и никак не могли быть использованными в качестве оружия. Но мы решили попробовать, тем более, у нас не было выбора. Эта операция не планировалась. Связной доставил приказ, и теперь нам приходилось импровизировать на скорую руку. Приходилось использовать все, что хоть отдаленно могло послужить в качестве оружия. Времени тщательно подготовиться у нас не оставалось, а от исхода этой операции зависела судьба восстания. Когда в штабе узнали о планах Объединения, времени на раздумье уже не было, а мы оказались ближайшим отрядом... Так что выполнять приказ выпало нам. Наши лазеры чисто случайно оказались под рукой, их суммарная мощность почти равнялась мощности тяжелого полевого орудия. Поэтому мы и решили использовать их.