Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июль 2012)

Да и то.

Короче, налицо ещё один мотив, который заставил майора примерить срамной чехол; мотив, сокрытый от него самого, но столь же реальный, сколь и ненависть к полковнику Конде.

– Разреши помочь?

– Ну, помоги, – разрешил Витя не без удовольствия…

Пока водружали чехол на место, пока подвязывали тесёмочку да застёгивали ремешки, инструктор неумолчно говорил. Вещал.

…Вот ты, майор, назвал секстензор абсолютным оружием, и, к сожалению, его использование внешне так и выглядит. Однако если стрелок позволяет себе подобное отношение и подобные мысли – вряд ли что-то получится. Связи между вами не возникнет. Чехол и кнопка, рассмешившие тебя, – это всего лишь видимая и крошечная часть организма, с которым ты должен войти в симбиоз… Да-да! Речь о симбиозе между секстензором и стрелком, между тобой и той незримой, сакральной сущностью, которую, как я подозреваю, то ли приручили, то ли убедили вступить в договорные отношения. Так что это устройство – не совсем устройство. Не прибор, не девайс, если ты понимаешь, о чём я. И уж, тем более, не оружие. Самый близкий термин, кроме слова симбионт, – это «товарищ». Если истребитель стал тебе товарищем – ты непобедим…

…Должен предупредить: назад дороги нет и второй попытки не будет. Если вдруг симбиоз распадётся – это навсегда. Повторно с тем же партнёром вышеупомянутые сущности в связь не вступают. Между тем, уже налаженные и устойчивые отношения разрушить очень даже просто – самыми, казалось бы, невинными вещами. Например, достаточно один раз… как бы поинтеллигентнее… copulatio… совокупиться, совершить соитие с кем-то на стороне. И ты отторгнут… («Что, – не поверил Неживой, – разок перепихнёшься, и гуляй, свободен?») Увы, да. Неверность сбивает тонкую настройку. Силы судьбы моногамны, уважаемый Виктор Антоныч. («Полная хрень», – подытожил Неживой…)

…Как, собственно, стрелять? Проще некуда. Посмотрел на мишень и нажал на кнопку. Причём, объект атаки не обязательно видеть вживую, можно смотреть и на его фотографию. Каково максимальное расстояние удара, выяснить не успели, но есть основания предполагать, что дистанция не имеет значения.

…Разумеется, нужно желать объекту смерти. Вербально или мысленно – неважно. Дать команду типа «умри», «чтоб ты сдох» и тому подобное. И сразу почувствуешь, возбудился ли причин-но-следственный контур. «Возбудился» – неслучайное слово… поймёшь чуть позже. Секстензор взаимодействует с твоим Кундалини – это, грубо говоря, и есть пресловутая сексуальная энергия. Кундалини спит в основании позвоночника и свёрнута, как змея. Целью всех йогических методик является разбудить Змею и помочь ей подняться вдоль позвоночника – до макушки головы. В оккультизме – то же самое. Однако силе, с которой вам предстоит войти в симбиоз, требуется совсем другое: не поднять Кундалини, а, наоборот, опустить её. В нижние чакры, отвечающие за половую сферу. После чего, выражаясь поэтически, остаётся собрать яд и выстрелить…

– Готово, – сказал капитан, заметно волнуясь. – У тебя есть враг. Ты ведь его крепко не любишь? Если нет с собой фото – не страшно, при сильной личной заинтересованности должно сработать и так. Ты только вспомни его получше, во всех гнусных подробностях…

– Фото есть, – сказал Неживой, доставая сложенную вдвое карточку.

Карточка хранилась во внутреннем кармане пиджака, поближе к сердцу, и датировалась сегодняшним числом. Один из приятелей Неживого, служивший в «наружке», по просьбе майора якобы случайно оказался в холле седьмого этажа. Была схвачена та самая минута, когда полковник Конда выскочил из актового зала – шея в пунцовых пятнах, харя деформирована паникой… шедевральной красоты картина! А ещё шепотки вослед – о, эти восхитительные шепотки: «Конда обосрался!!!» – жаль, жаль, что звуковую дорожку к фотке не присобачишь… Неживой собирался размножить этот фотодокумент и раскидать по сортирам Главка…

– Отлично! Убей гада, – сказал капитан Гаргулия на удивление спокойно.

Экспериментатор хренов.

Казнь

Странное было ощущение. Прежде всего – необычайно приятное. В штанах стало вдруг тесно – все 21 сантиметр интимной плоти ожили, мало того, стыдно признаться, случилось кое-что ещё, совсем уж несуразное… Нет, «приятно» – слабое слово… а какое не слабое?

– Оргазм, – подсказал совершенно счастливый Гаргулия. – Ты хоть понимаешь, что получилось? – Он поперхнулся от избытка воздуха: – Эякуляция была?

– Не твоё дело, – вспыхнул Неживой.

– Чуть-чуть, да? Капелька-другая?

– Пошёл в жопу.

– Ничего-ничего, нормально. Чехол придётся время от времени мыть. Возможно, по нескольку раз в день, когда акции идут одна за другой. Что поделаешь, маленькое неудобство… Надо бы проверить результат. У тебя есть телефонные номера мишени? Домашний, рабочий?

– Мужик в больнице.

– На отделение позвонить… – задумчиво произнёс ФСБшник. – Или – знаешь что? Чёрт с ним, с этим твоим, кто он там такой. Это всё подождёт. Продолжим-ка лучше испытания.

– На ком?

– Да на ком угодно! Выйдем на улицу, выберем новую мишень. Одно дело – враг, к которому испытываешь личные чувства, и совсем другое дело – посторонний человек, с которым даже не знаком.

– У всех на глазах?

– Что – у всех на глазах?

– Суета начнётся, беготня, «скорую» вызовут… и мы – как на сцене. Ты ж сам боялся.

– А мы не здесь. Сядем в автомобиль и отъедем. За результатом понаблюдаем сквозь стекло. Или ты по-прежнему мне не доверяешь?

Не доверял, конечно, с какой стати. Однако в машину сел и позволил отвезти себя на угол Чернышевского и Фурштатской. До Дворца отсюда было четыре минуты пешим ходом.

Кнопку Неживой спрятал в боковом кармане пиджака, проделав дыру в подкладке и пропустив провода.

«Волга» у Гаргулии была с тонированными стёклами. Сидеть в такой очень комфортно – словно подглядываешь за миром, будучи невидимкой. Капитан азартно выбирал жертву, крутясь на сиденье. Вон того расфуфыренного петуха не хочешь, показывал он пальцем, богему эту, пидора, гниль, пародию на мужчину, само существование которого – оскорбление природе… Или вот, глянь, качок-бычок в спортивном костюме и в золоте, уверенный, что он – центр Вселенной, хотя рождён и откормлен специально на убой и ни для чего иного… Или высокомерная стерва, вылезшая из BMW и выговаривающая что-то своему шофёру, которая держит всех мужиков за козлов, – нас с тобой, Виктор Антоныч… Капитан старался попусту. Неживому насрать было на всех этих персонажей, потому что ну какое отношение, к примеру, жлоб в спортивном костюме имел к нему лично? Да никакого. Кого-то гнобит, кого-то прессует… и что? Нормально… А подержанный дядя-хиппи, вырядившийся, как на дефиле? Может, и вправду пидор, может, не пидор… кстати, однажды Виктор имел секс с гермафродитом, и ничего, хорошие воспоминания.