Ларри Нивен - Реликт Империи

Этот страх сопутствовал ему уже известное время.

Написать книгу и поймать удачу! Это хорошо выглядело на бумаге. Сфера человеческой части космоса, тридцати световых лет в диаметре, содержала почти пятьдесят миллиардов читателей. Убедите один их процент заплатить пол-стара за копию ленты, и ваши четырехпроцентные авторские составят двадцать миллионов стар. Но теперь большинство книг провалилось. Теперь нужно орать громко, чтобы привлечь внимание хотя бы десяти миллиардов читателей. А другие при этом будут стараться вас потопить.

Пока не появился Капитан Кидд, это была единственная надежда Ричарда Эйшель-Манна на успех.

Все его действия были в рамках закона. Капитан Кидд не мог сказать этого о себе; но Капитан Кидд никого не убил.

Манн вздохнул. У него не было выбора. Главным его мотивом было чувство чести, и мотив этот сохранял свою силу.

Он беспокойно задвигался в своем гнезде из влажного мха-меха. День теплел, а температурный контроль его скафандра не работал при наличии только одной половины.

Что это?

Это был «Владыка кукол», легко двигавшийся к нему на подъемниках. Джинксианин, очевидно, решил погрузить его под воду прежде, чем явятся представители закона.

…Или нет?

Манн отрегулировал двигатель подъемника так, что почти потерял вес, а потом осторожно двинулся вокруг пика. Он увидел, что четверка пиратов двинулась наперерез «Владыке кукол». Они увидят его, если он оставит пик. Но если он останется, то инфракрасные детекторы…

Он должен рискнуть.

Подбитые околоплечники скафандра вдались Манну под мышки, когда он ринулся ко второму пику. он остановился в воздухе надо мхом и нырнул вниз, зарывшись в него. Пираты не свернули со своего пути.

Теперь посмотрим.

Корабль замедлил ход и остановился над пиком, который Манн только что покинул.

– Ты меня слышишь, Богат Эй?

Манн мрачно кивнул сам себе. Определенно, дело именно в этом.

– Мне следовало бы испробовать это раньше. Так как тебя нигде не видно, ты или вовсе оставил окрестности, или прячешься в густых кустах вокруг этих башен.

Должен ли он петлять от шпиля к шпилю? Или можно перелететь через них?

Во всяком случае следовало поторопиться. Панцирь ограничивал его скорость.

– Надеюсь, ты воспользовался возможностью осмотреть эту башню. Она очаровательна. Очень гладкая, каменная поверхность везде, кроме верхней части. Безупречный конус, опять-таки, если не считать верхней части. Ты слушаешь? Кончик этой штуковину торчит на восьмифутовой шейке и образует яйцеобразную шишечку футов пятнадцать в поперечнике. Шишечка не так гладко отполирована, как все остальное. Отдаленно напоминает росток аспарагуса, так бы ты, наверное, сказал?

Ричард Эйшель-Манн покивал головой, пробуя на вкус эту мысль.

Он отвинтил шлем, выдрал из него радио и сунул в карман. Затем, в лихорадочной спешке, принялся драть обеими руками желтый мох-мех, набил им полость шлема и направил на него зажигалку. Поначалу растительность только дымилась, заставляя Манна тихо ругаться сквозь зубы. Чуть позже возник слабый, голубенький бездымный огонек. Манн уложил шлем в гнездо из мха, устроив его так, чтобы он не высовывался наружу, и высыпал его горящее содержимое.

– Сам бы я назвал это фаллическим символом. Что скажешь, Богат Эй? Если это фаллические символы, то довольно стилизованные. Человекоподобные, но не человеческие – так можно сказать.

Пираты присоединились к кораблю. Они повисли в небе близ его серебристо парящего корпуса, готовые броситься на Манна, когда инфракрасные детекторы «Владыки кукол» обнаружат его.

Манн на полной скорости метнулся на запад, держась так низко, как только отваживался. Шпиль прикроет его на минуту или около того, а потом…

– Эти растения – не фазовые деревья, Богат Эй. Они выглядят, как какая-нибудь здешняя трава. Должно быть, ей требуется что-то в камне, из которого состоят эти сооружения. Хм. Горячих мест нет. Тебя все-таки нет там внизу. Ладно попробуем следующий.

В те секунды, когда он отваживался оглянуться, Манн видел позади себя «Владыку кукол», направляющегося ко второму шпилю, тому, который он только что покинул, с серой полоской во мху у основания. Четыре точки – люди – свободно двигались рядом с кораблем.

– Ку-ку, – сказал джинксианин. – И прощай, убийца.

Ядерные двигатели «Владыки кукол» заработали. Из него вырвалось бело-голубое копье пламени, ударив по склону колонны и по мху внизу. Манн повернулся в перед и сосредоточился в полете. Он не чувствовал ни восторга, ни жалости, одно только отвращение. Все-таки джинксианин оказался глупцом. Он не увидел на Мире Кита-Т никакой жизни, кроме фазовых деревьев. У него было лишь слово Манна, что ее нет. Неужто он не мог сделать напрашивавшихся выводов? Может быть, мох-мех обманул его. Он, конечно, выглядит просто как желтый мох, собравшийся вокруг шпилей, словно нуждался в каком-то химическом элементе камня.

Взгляд назад сказал ему, что пиратский корабль все еще извергает белое пламя на шпиль и на растительность внизу. От Манна сейчас бы уже осталась одна зола. Должно быть, джинксианин очень сильно желал его смерти. Ну…

Шпиль сдвинулся весь разом. Он осел на лавандовую равнину полусферой разноцветного огня, поглотившей соседние шпили и корабль джинксианина, а затем начавшей расти и расширяться. Манн изменил склонение полета на вертикальное, чтобы уйти от почвы. Мгновением позже его накрыла ударная волна и он закувыркался в воздухе.

Две белые дымные нити поднялись вертикально вверх из тусклого облака взрыва. Два других шпиля стартовали зелеными! видимо огонь добрался до листвы у их оснований.

Манн проводил их взглядом, вывернув голову назад и комично извернувшись под панцирем скафандра. Выражение лица было странно сосредоточенным. В такие минуты он мог забыть о себе и о своих мелких амбициях перед ликом Вечности.

На поднимающихся дымных следах одновременно образовались два узелка. Пошла вторая вторая ступень. Теперь они поднимались очень быстро.

– Богат Эй.

Манн поспешно достал свой передатчик.

– Ты как-то ухитрился выжить?

– Нет. Я не чувствую сейчас ничего ниже плеч. Послушай-ка, Богат Эй. Я меняюсь с тобой секретами. Что случилось?

– Большие башни – это фазовые деревья.

– Э? – наполовину вопрос, наполовину агонизирующий вскрик.

– У фазового дерева две стадии жизненного цикла. Одна – это куст, другая – большая многоступенчатая форма. – Манн говорил быстро, боясь потерять слушателя. – Эти формы чередуются. Фазовое дерево приземляется на планете и прорастает в виде куста. Потом кустов становится много. Когда семя попадает на особенно плодородную почву, оно прорастает в многоступенчатую форму. Ты еще здесь?