Сергей Чекмаев - Бремя стагнатора

Спросила, и почувствовала, что переборщила. Да какое ей собственно дело? В постели с ним, конечно, неплохо, да и щедростью его Небесный Диск не обидел, но почему это вдруг она решила, что имеет право спрашивать? Кто она для него? Простая портовая девка, умелая и готовая на все.

Саргамо не рассердился. Всего лишь усмехнулся и повторил:

– Оденься.

Илама завязала поясок накидки, надела башмачки, вопросительно посмотрела на клиента: все, мол, прогонишь? Или еще побалуемся, когда с делами закончишь?

Саргамо понял ее взгляд по-своему. Порылся в перевязи, вытащил две рубленные серебряные монеты, взял ее руку и аккуратно вложил их в ладонь.

– Хватит?

Девушка кивнула. Чжандоуское серебро ценится у менял весьма высоко. Ей ли не знать – такими монетами часто расплачиваются матросы торговых галер. Только вот…

– Господин хотел на всю ночь… – неуверенно начала Илама.

Он пристально посмотрел ей в глаза, хотел сказать что-то ободряющее, но потом, словно бы вспомнив, что обязан быть суровым и непреклонным, отрезал:

– Господин передумал.

Он сел за стол, задумчиво повертел в руках предмет, который передал ему прислужник. Только сейчас Илама смогла рассмотреть его: желтоватый лист с неровными краями, косые линии, какие-то значки… Кусок пергамента!

– Впрочем, насчет ночи ты верно сказала. Ночь еще не кончилась. Скажи, Илама, есть у тебя подружка? – И, прежде чем она успела ответить, добавил: – Такая же красивая и умелая, как ты.

– Есть! – ответила она и расцвела от неожиданного комплимента. Подумала, что Килия наверняка уже освободилась. И только потом все окончательно поняла и нахмурилась: «Ему одной меня мало, что ли?»

– Замечательно. Тогда – если хочешь заработать еще столько же – сходи за ней. Как ее зовут?

– Килия…

– Думаю, Килия не откажется от лишней пары монет. А?

Илама кивнула, хотела сказать, что и она, мол, готова постараться за двоих, причем ничего лишнего платить не потребуется и…

В дверь снова постучали. Саргамо недовольно отозвался:

– Что еще?

– Ваши гости, господин.

Комната наполнилась людьми. Первым вкатился прислужник, водрузил на стол поднос с двумя кувшинами вина и кружками. Привычно осклабился на Иламу, подмигнул. Следом за ним, настороженно озираясь, вошел молодой парень в хламиде переписчика и с красными, воспаленными глазами. Последним появился ремесленник самого среднего роста и возраста. Внешность у него была на удивление неприметная. Только и можно сказать – ремесленник. Кожевенник, судя по переднику и бурому налету дубильного порошка на руках.

Саргамо приветствовал гостей кивком головы.

– Садитесь, пейте. Заплачено.

Прислужник все еще переминался у стола. Но в этот раз ему не повезло – аристократ лишь махнул рукой в сторону двери:

– Пошел вон. Проводи девушку. Если что понадобится, тебя позовут. Ну, Илама, мы тебя ждем. Постарайся не задерживаться.

Прислужник догнал ее внизу, у самого выхода. Ущипнул за бок, облапил и прошептал на ухо, обдав смрадом изо рта:

– Господин аристократ тебе, конечно, неплохо заплатил, понимаю. Но много денег никогда не бывает и, как мне кажется, мы могли бы…

Не дослушав, девушка сбросила его руку и пихнула в бок со всей силы.

Прислужник зашипел от боли, с угрозой начал:

– Ах ты, шлюха, да я…

– Ты, – спокойно сказала Илама, – извинишься и забудешь, что здесь случилось. Иначе когда я приведу подругу для моего клиента, я тоже буду помнить все. Причем в подробностях. И, кстати, перескажу их одному нашему общему знакомому. Не знаю, что он сделает с тобой – может, и ничего. Но он точно никогда больше не придет в дом Бреды, а уж я, поверь мне, постараюсь объяснить твоей хозяйке, кто в этом виноват.

Когда Илама вернулась, все трое так же сидели вокруг стола. Судя по всему, беседа недавно закончилась – пустые кувшины и кружки составлены в угол, на столе расстелен кусок пергамента. При появлении девушек Саргамо тут же свернул его и убрал за пазуху. Кожевенник выглядел довольным, а молодой переписчик, хоть и чувствовал себя неуютно вдали от темной кельи, увеличительного стекла и неистребимого кислого запаха пергаментных листов, тоже явно в накладе не остался. Глаза его поблескивали, движения казались немного неуклюжими – на радостях парень выпил чуть больше, чем обычно. Ничего, бывает.

– А вот и мы! – провозгласила с порога Илама. Сделала шаг вперед, втащила в комнату вторую девушку, невысокую и черноволосую. Глаза той немного косили, отчего казалось, что она все время призывно указывает взглядом в сторону, намекая на что-то недозволенное, но приятное. На щеке притаилась небольшая родинка.

– Я Килия, – почти пропела она звонким, чуть хрипловатым голоском.

Саргамо встал, пристроил через плечо перевязь, смерил взглядом своих гостей. Кожевенник незаметно кивнул. Тогда аристократ поманил к себе девушек, сказал ремесленникам:

– Это сверх договоренного, премия. Если мои люди того заслуживают, я их всегда награждаю. – И добавил, так же, как совсем недавно о вине: – Пользуйтесь. Заплачено.

Его слова обрушились на Иламу с грохотом непредсказанного землетрясения. Неожиданно и сногсшибательно. Как? Ей-то показалось, что он хочет продолжения, а на самом деле… Ими просто расплатились за какую-то услугу.

– Илама!

Она вздрогнула. Саргамо стоял прямо перед ней, протягивая такую же золотую монету, что досталась Толстой Бреде.

– Возьми. И постарайтесь сделать все, чтобы мои гости остались довольны.

Девушка заметила, как засверкали глаза у Килии, подумала, что теперь уж подруга не станет вопить, зачем это ее разбудили и тащат неизвестно куда. Наоборот, благодарить будет. Ей-то Саргамо видится щедрым, такого сам Небесный Диск велел доить, пока молочко есть.

Нет, все понятно, на что ему сдалась портовая девка? Попользовался умением, голод свой мужской утолил, а при других – ни-ни. Нечего аристократу равнять себя с какими-то мастеровыми, не того полета птица.

Купил красотку, одарил барским жестом. Пользуйтесь. Заплачено.

На Веселой улице от лишних денег не отказываются.

«А ты что хотела, подруга? Возомнила себе невесть что, думала, ты ему понравилась? Да он просто забыться хотел! И вообще все бабы для него товар. Одних деньгами покупает, других положением. Одна гордая попалась – отказала или ушла, так он пришел мужское достоинство свое поднимать. Знаем, навидались и наслушались. Сколько мне вот таких же красавчиков с гербами душу по утрам наизливали. Да пошел ты! Кин Сарга-амо… Пошли вы все».

Илама вызывающе повела плечами, тронула поясок.

– Ну? Кто первый?

Аристократ удивленно отшатнулся, потом кивнул, неопределенно махнул рукой.