Наталья Егорова - Как грабят корованы

– Это, дуся, Аврора. Она раньше на Неве стояла, где старый Питербурх. Стояла-стояла, а потом как бабахнет, и прямо по старой Москове. Ну, та и порушилась вся.

– Это когда большой бабах случился?

– Он и есть. А от того выстрела Аврору завернуло и по Питербурху пронесло, так что и его порушило. Ну а малые города, те тоже… как-то развалились многие… А теперь, видишь, здесь стоит. А вот куда целится? Может, в Кострому? Но для нас она безобидная, ей бы в чего покрупнее стрельнуть.

Помолчали.

– А что, книжки твои ещё один бабах обещают?

– Эх, дуся, кто ж его знает. Вот соберёт наш император всех вещунов, заставит их все книжки на свете прочитать и придумать большой бабах для… к примеру, городу Парижу. А вещуны из Парижу обратно – для Московы. И пойдёт гулять…

– А мы тогда что же?

– Мы-то? А мы – как повезёт…

Журчала вода, солнце присело на корму призрачного корабля. Казалось, что всё Ваньке только приснилось: синий вещунский эликсир, табун коняв, утонувший в болоте Чубарь, электричка с огненным хвостом, разбойник с окровавленной мордой, тяжесть пищальки в руках, сломанный зуб.

Нет, зуб точно не приснился.

– Успеть бы, – беспокоился Оззи.

Торопливо свели на берег животину, потрусили на закат, пока разбитая земля не сменилась чудным серым камнем, гладко стёсанным сверху. Тут Сила крикнула: "Стой!", корованщики слаженно спешились и выстроились поперёк дороги в ряд. Оззи прикрикнул на замешкавшегося Ваньку

– А тебя, дуся, отдельно приглашать? Да куда ты лезешь, сюда давай, по росту.

Что происходит, Ванька не понимал, а спросить казалось неудобно. Даже Скоробогат не возражал. Даже Сила молча заняла своё место в ряду, оказавшись рядом с Ванькой. Тот аж заволновался.

– Руки вытянули! – командовал Оззи. – Головы не вешать! Ноги… ноги куда?!

Воздух впереди задрожал и прорвался, как тряпка. Из прорех выходили невиданные чудища: тяжёлые и медлительные, с круглыми гладкими головами, двумя руками и двумя ногами. Они странно походили на людей, как походит ручной медведь. Или скоморох, одетый медведем.

Чудища были призраками – сквозь них виднелись берёзы и любопытная ворона, которая открыла клюв, да так и не каркнула.

– Привет вам, солдаты третьей мировой, – торжественно прокричал Оззи. Ветер взметнул остатки его волос, и сделался старик похожим на буревещника из сказки.

Чудища встали в ряд напротив людей и медленно склонили гладкие головы. Корованщики поклонились в ответ.

Впереди, заслоняя ворону, сгустилась из воздуха вовсе чудная штука: три ноги, каждая с корабельную мачту, а на них котёл, а из котла гляделки торчат и трубки какие-то, вроде пищалек. Штука поворочала котлом, а потом как бухнет по вороне. Только гул пошёл и перья полетели.

И растаяло всё.

– Уф, – Оззи лоб вытер. – И эти пропустили. Ну, а теперь на Питербурх.

* * *

В корчме хватало всяких – уставших за день работников, местных дебоширов, вралей-пустозвонов и прочих разных пьяниц. Но эта парочка казалась самой странной.

Один был старик в немыслимых лохмотьях. На голове его красовалась плешь, зато брови росли густыми пучками, а из-под них молодо блестели хитрые глаза. Другая – стриженая девка в мужской одёже, такая худая, будто её год не кормили. В остальном была она ладная, но охотников познакомиться не находилось: глядела она мрачно, а на коленях держала самострел.

Позже к ним присоединился третий.

– Джек! Здоров будь!

– И вам не хворать.

– Ты ж в солнечную Лапландию собирался, а?

– Да был я в этой Лапландии, – замялся Ванька.

– А что ж не остался?

– Ну, море и вправду тёплое, и ключи горячие бьют, и огурцами сладкими на постоялом дворе кормят – бананы называются. Только солнца-то вовсе нету! Ночью темень, днем темень… Я неделю у моря посидел, чуть с тоски не подох.

Оззи мелко захихикал.

– Дурак ты, дуся. Это ж у них полярная ночь – на полгода!

Ванька поскрёб макушку.

– Как в сказке, что ль?

– Скажешь тоже, в сказке. Как в жизни. Зато потом полгода день, солнце вовсе не заходит. Так что дуй обратно, дуся, ждать рассвета.

Ванька замотал головой.

– Нет уж, дудки. Я и так наленивился, на сто лет хватит. В Лапландии-то оно, конечно, жить лучше. Зато в короване веселее.

Сила прыснула, как девчонка, и поспешила спрятать улыбку в кружке.

– А вы это… в Москову обратно не собираетесь? Или ещё куда? А то я бы заново пошёл – корованщиком.

Сила зыркнула на него тёмным глазом, и Ваньке подумалось, что вот так должна выглядеть настоящая валькирья. Даром, что без крыльев.

– А что ж… Возьму тебя. Через два дня выходим.