Наталья Караванова - Муравей

— Стоп! — Дис сосредоточенно потер лоб, — если я не ошибаюсь, шаблоны Муравейника были признаны нерентабельными почти сразу после их создания.

Арго ласково улыбнулся.

— Вы, как всегда, правы, мне удалось добыть только основные реквизиты этих схем в гражданском архиве. Кто знает, что там на самом деле могло сохраниться. Но раз уж наш центр до сих пор поддерживает энергией несколько сценариев такого рода… очень старых сценариев, времен разработки теории темпоральных лучей…

— Арго… не стой, сядь куда-нибудь. Твоя ходьба сбивает меня с толку.

Арго поспешно уселся на краешек дивана. Он с почтением относился к любым просьбам члена Большой Пятерки. Впрочем, Дис был для него немного больше, чем просто один из руководителей центра. Дис когда-то, больше сотни лет, как, нашел его, сопливого программиста из одного бесперспективного сценария, сделал сначала лаборантом, а потом — и очень скоро, — начальником отдела исследования внутренних сценарных полей.

— Арго. Ты не нашел случайно, с какой целью делался этот конкретный сценарий…

— Нашел, но я не понимаю, что это может значить. Всего два слова — "эффект Яна".

Дис задернул шторы. Стороннему наблюдателю в тот миг могло бы показаться, что в комнате сидят и беседуют два древних старика.

— А я — не помню… но это, наверно, должен знать Первый. Сходи за ним.

Арго быстро вышел, покачивая головой. Полы его длинного старомодного пиджака кляксой мелькнули в проеме двери.

А Дис подумал, что обидно, до чего у людей короткий век. У него самого годы были не считаны.

…и все-таки, почему Муравейник? И все-таки, что инициировало последовательное свертывание самых перспективных сценариев? И все-таки, как войти в дом, у которого заперты все окна и двери на крепкие замки, а ключи уничтожены…

И все-таки, откуда у него такое чувство, будто все это уже было, и не раз…

Дис в задумчивости прошелся по комнате. Нужно было попросить Арго, чтобы он хоть раз взял его с собой. А то смешная получается ситуация — эксперт Центра по человеческим технологиям уже лет (человеческих) пятьдесят человечества не видел…

Арго вернулся довольно скоро. Первого с ним не было.

— Я спросил об эффекте Яна, — сообщил он на невысказанный вопрос, — но не понял ответа.

— Ничего. Ты перескажи мне, а я попробую разобраться.

Арго улыбнулся нежно и грустно — как смотрит дед на внука, который смог превзойти его в важном деле.

— Знаете, Дис, память у меня уже не та стала, пора вам найти мне замену, да и… эх, завидую я вам, вы можете позволить себе терять информацию, которая вам временно не нужна. Мы, люди, себе такого позволить не можем.

— Я понял, Арго. Итак, Первый тебе ответил, что в сценарии серии Муравейник заложена дополнительная внутренняя программа.

Телепат Дис мог позволить себе не обращать внимания на то, что старик бормочет вслух. Арго знал это, но удержаться от ворчливого самобичевания не мог. Арго сказал вслух:

— Был когда-то давно такой человек — Ян. А может, он был один из вас, бессмертных чудовищ с человеческим обликом…

— Так уж и чудовищ?

— Так и чудовищ. Люди, которые простые, а не работники ваших Центров, они вас слишком давно не видели, а таких, как вы, Дис… не могу сказать, что я видел хоть еще одного такого. Но память о вас будет еще долго жить в человеческом фольклоре, как и память о наших человеческих богах, которых вы, чужаки, кстати, сами создали, и сами же уничтожили фактом собственного существования. Ладно, мы отвлеклись… этот Ян был человеком состоятельным, и однажды купил у Центра один из ненадолго широко распространившихся тогда "Муравейников". Он был человек со странностями. Он хотел отследить отстающий сценарий, существование которого тогда широко обсуждалось, а именно — так называемого сценария "ПсевдоМ-2", следы которого слабо фиксировались именно благодаря встроенной в "Муравейники" программе. Он решил проникнуть в "ПсевдоМ-2" через собственный, одному ему доступный вход — то есть через приобретенный им стерильный сценарий типа "Муравейник".

— Стерильный?

— Там совсем пусто. Нет даже стандартного минимума насекомых.

— Действительно, странный человек…

— Эффект оказался неожиданным для всех. Ян ушел в "ПсевдоМ-2". Но… как бы это… без тела. Его приборы фиксируют удачную переброску. Но сам он остался в своем Муравейнике. И стал еще более странным.

— Тронулся? Какая интересная формулировка… то, что называется — метафора. Значит, приборы фиксируют 100 % переброску, но переброшенный остался на месте, и у него, говоря твоими словами, поехала крыша?

— Ко всему прочему, этого Яна искать тоже почти безнадежно… его Муравейник поддерживается только номинально — на практике это означает, что большинство архивов уничтожено. Я бы, во всяком случае, не взялся вести такой поиск.

Дис прошелся по комнате. Ситуация ему не нравилась, если не сказать больше. Ситуация вышла из-под контроля, и разрешить ее может только… двенадцатилетний мальчик. Ребенок, созданный гипотетически существующим обгоняющим сценарием, базой для которого является давно и почти безвозвратно утраченная матричная схема, в которую проникнуть можно только с помощью некого эффекта Яна, каковой Ян также находится в законсервированном, правда, вроде бы в реальном сценарии, но при этом слегка сошел с катушек… и кстати, как узнать, сошел он с катушек до возникновения искомого эффекта, или в результате его?

— Арго… мне нужны реквизиты этого Муравейника.

Старик наклонил голову: он с самого начала знал, что разговор кончится именно так. А еще Арго знал, что бессмертные чудовища еще как смертны… в определенных условиях. В древнем — почти пять лет прошло! — стерильном сценарии его начальнику могла грозить нешуточная опасность. Но кто он такой, чтобы запрещать что-то члену Большой Пятерки?..

— Я найду их, — тихо сказал Арго, — И мы попробуем туда попасть.

Дис встал возле окна, так что Арго мог видеть только его силуэт.

— Я знаю, что у тебя получится, Арго, дружище…

Дису было грустно. Он чувствовал, что время Арго приходит к концу. Ничего не поделаешь, с людьми всегда так бывает. А к Арго он просто привык. Да, привык! Вот нужное слово. Без Арго будет трудно… потом. А пока можно не думать об этом… и о гибнущих сценариях… и о Муравейнике, в который не проникнуть… и о своем новом "Летающем Доме", в который вряд ль удастся вернуться… потом.

К вечеру пошел дождь. Его дробь стучала по черепичной крыше, отзвуками далеких барабанов прокатывалась вдали гроза. Саня сидел на скрипучем стуле на веранде дома Инны Андреевны, и безнадежно ждал Машу. Умом он понимал, что в такую погоду она, конечно, и не подумает выходить на улицу, а завтра извинится, и еще долго будет смотреть на него виноватыми глазами. Это тоже было бы не плохо, но лучше бы она сегодня пришла. Инна Андреевна поставит чай, можно будет сидеть, говорить о проблемах экологии, рассматривать старые фотографии на стенах, и украдкой — Машу.