Пол Андерсон - Год выкупа

Солнечный свет смешивался с сиянием, испускаемым силовой завесой над головой, и от этого становилось заметнее отсутствие окон. Темно-синее покрытие пола слегка пружинило под ногами, словно живые мускулы. Форма стола и кресел напомнила Тамберли привычную мебель, но вот из чего они сделаны? Такой материал, темный, тускло поблескивающий, он видел впервые.

В комнате стояло также нечто вроде буфета. На полках «буфета» лежали вещи, назначения которых Тамберли даже не мог определить.

По обе стороны от входа застыли часовые — мужчина и женщина не менее крепкого сложения. Предводитель опустился в кресло и предложил Тамберли сделать то же самое. Кресло тут же приняло очертания его тела и не стесняло движений. Хозяин указал на графин и кубки, стоявшие на столе. Они были покрыты эмалью, — по-видимому, венецианские, приблизительно этого же периода, решил Тамберли. Куплены? Украдены? Взяты в качестве трофеев?

Слуга плавным движением наполнил оба кубка.

Предводитель с улыбкой поднял свой бокал и произнес:

— Ваше здоровье.

Что, видимо, означало: «Ведите себя так, чтобы вам его сохранили».

Вино напоминало терпкое шабли[1] и было необыкновенно освежающим. Тамберли подумал, что в него, вероятно, добавлен какой-то стимулятор. Эти чужаки в своем времени, похоже, неплохо знали биохимию человека.

— Итак, — вкрадчиво начал предводитель, — нет сомнений, что вы из Патруля. У вас обнаружили голографическое записывающее устройство. А Патруль никогда не позволил бы обычному визитеру из другого времени болтаться здесь в столь критический момент — только собственному агенту.

У Тамберли перехватило горло, перестал повиноваться язык. Сработала психологическая блокировка: рефлекс, приобретенный еще во время обучения, не позволял ему открыть постороннему, что по истории можно кататься вперед и назад, как по шоссе.

— Хм, я… — На висках у американца выступил холодный пот.

— Сочувствую.

Уж не насмехается ли он?

— Мне хорошо известно о вашей блокировке, но я не думаю, что ее действие противоречит здравому смыслу. Поскольку мы сами путешествуем во времени, вы можете свободно обсуждать с нами эту тему, за исключением тех деталей, которые Патруль предпочитает держать в тайне. Может, вам будет легче, если я назову свое имя? Меро Вараган. Не исключено, что вы слышали о расе, к которой я принадлежу; нас называют экзальтационистами.

Тамберли знал достаточно, чтобы понять весь ужас своего положения.

«Тридцать первое тысячелетие… Это произойдет, нет, произошло… Только в грамматике темпорального языка имеются глаголы и времена для описания таких ситуаций… Произошло задолго до создания первых машин времени. Но отдельные избранные представители этой цивилизации, конечно же, знали о темпоральных путешествиях, и некоторые работали в Патруле, подобно людям других эпох. Однако… у этого времени были свои супермены, созданные методами генной инженерии для исследования глубин космоса. В своей эпохе им стало тесно — оказавшись в каменном веке, я чувствовал бы себя точно так же, — и они восстали, потерпели поражение и вынуждены были бежать. Но перед этим они каким-то образом узнали о возможности путешествий во времени и, что еще более невероятно, сумели захватить несколько темпороллеров. И «с тех пор» Патруль разыскивает их, чтобы они не натворили что-нибудь с историей, но рапортов об их поимке в архивах пока нет…»

— Я не могу сказать вам больше того, о чем вы догадались, — возразил Тамберли. — Не смогу, даже если вы замучаете меня до смерти…

— Человек, ведущий опасную игру, — сказал Меро Вараган, — должен быть готов ко всяким неожиданностям. Да, ваше присутствие в сокровищнице мы не сумели предвидеть. Мы полагали, что ночью, помимо часовых у входа, там никого не будет. Но к возможной встрече с Патрулем мы подготовились очень серьезно. Рейор, кирадекс.

Прежде чем Тамберли сообразил, что означает это слово, рядом с ним уже стояла женщина. И тут он все понял. Его охватил ужас, он попытался встать, полный решимости умереть, но не поддаться…

В руке женщины сверкнул пистолет. Регулировка заряда обеспечивала силу воздействия несколько меньшую, чем необходимо для полного отключения. Мышцы американца расслабились, и он снова упал на спинку кресла, которое словно подхватило его, не позволив обмякшему телу сползти на ковер.

Женщина подошла к шкафу и вернулась с необычным прибором — ящиком и светящимся шлемом с соединительным проводом. Рейор надела полушарие шлема на голову американца, и ее пальцы забегали по светящимся точкам: вероятно, это было управление прибором. В воздухе замерцали какие-то символы. Показания датчиков? Тело Тамберли словно загудело. Вибрация постепенно нарастала, пока не охватила его целиком. Американец словно растворился в ней и наконец провалился в темную бездну.

Возвращение к действительности происходило медленно. В конце концов мышцы снова начали его слушаться, и он выпрямился в кресле. Тело было полностью расслаблено: так, вероятно, чувствует себя человек, очнувшийся после долгого-долгого сна. Он был словно отделен чем-то от самого себя, видел себя как бы со стороны, не испытывая при этом никаких эмоций. И все же Тамберли бодрствовал. Чувства резко обострились. Он ощущал запахи своей грязной одежды и давно немытого тела, порывы ветра с гор, врывавшегося в дверной проем, видел сардоническую ухмылку Варагана, придававшую ему сходство с Цезарем, наблюдал за Рейор, державшей в руках ящик, чувствовал тяжесть шлема на голове и даже следил за мухой, которая сидела на стене, словно напоминая ему, что он такой же смертный, как и она.

Вараган откинулся назад, скрестил ноги, соединил кончики пальцев и издевательски вежливо произнес:

— Назовите, пожалуйста, ваше имя и происхождение.

— Стивен Джон Тамберли. Родился в Сан-Франциско, Калифорния, Соединенные Штаты Америки, двадцать третьего июня 1937 года.

Тамберли сказал все как есть. Он просто не мог ничего скрыть. Вернее, ничего не могли скрыть его память, нервы и голосовые связки. В качестве орудия допроса, кирадексу не было равных. Тамберли даже не осознавал до конца весь ужас своего положения. Только глубоко внутри у него что-то отчаянно протестовало, но сознание работало механически.

— И когда вы вступили в Патруль?

— В 1968 году.

Точнее он сказать не мог — все произошло очень незаметно, как бы само собой. Один из коллег Тамберли познакомил его со своими друзьями, интересными молодыми людьми, которые, как он понял впоследствии, давно им интересовались. Потом его уговорили пройти какие-то тесты, якобы для программы психологических исследований. Со временем ему объяснили, что к чему, и предложили вступить в Патруль, что он и сделал весьма охотно. Впрочем, в таком исходе дела никто и не сомневался. Тамберли только что развелся с женой. Ему было бы намного труднее принять решение, зная, что постоянно придется вести двойную жизнь. Но и в этом случае он, наверное, согласился бы. Ведь это давало возможность исследовать иные миры, которые до того представали перед ним лишь в виде надписей, руин, черепков и окаменевших костей.