Кир Булычев - Прискорбный скиталец

— Итак, — сказал Начальник № 1, когда ему изложили суть дела — вы нагло утверждаете, что пришли сверху. Это чепуха, потому что наверху ничего нет. Там никто не живет. Человек не муха, чтобы ползать по потолку. Теперь остается только выяснить, зачем вы лжете.

— Да не лжем мы! — возмутился Удалов. — Погодите, я вам паспорт покажу. Он вообще прописан на другой планете.

— Я не знаю, что такое паспорт, — сказал Начальник № 1, - но в любом случае ваш паспорт здесь недействителен, потому что других планет не существует. Придется посадить вас в тюрьму, пока вы не сознаетесь, зачем пожаловали, кто вас подослал подорвать нашу бодрость.

— Не нужна нам ваша бодрость! — продолжал спорить Удалов. — Мы искали свободную планету. Ваша показалась нам ненаселенной. А обнаружилось, что вы спрятались под землей и носа наверх не высовываете.

— Для нас это загадка, — добавил Гнец-18.

Тогда Начальник № 1 приказал всем посторонним выйти из комнаты, запер дверь, заглянул под стол — не остался ли там кто-нибудь, поманил путешественников пальцем и сказал шепотом:

— Я-то знаю, что наверху жить можно. Но другим об этом знать не положено. Триста лет назад на нашей планете бушевала война. Она была такой всеобщей, что абсолютно все было разрушено. И люди сохранились только в глубоких бомбоубежищах. После войны жить наверху было нельзя. Даже выглянуть опасно. Там все было настолько разрушено и заражено, что даже комар через три минуты умирал. Вот мы и переселились под землю. В этом есть недостатки, зато очень удобно держать в руках население. Вот мы и внушаем, что никакого другого мира не существует. А вы для нас — опасные сумасшедшие и возмутители спокойствия. Так что придется вам провести остаток своих дней в тюрьме.

Закончив речь, Начальник № 1 вызвал стражу, путешественников затолкнули в темный каменный мешок и захлопнули за ними железную дверь.

— Вот попались! — сказал в сердцах Удалов. — У меня же отпуск скоро кончается. Так дело не пойдет.

Он хотел было барабанить в дверь и требовать справедливости, но Гнец-18 объяснил, что ничего из этого не выйдет. Они все равно проникли сюда без разрешения, а раз местные жители думают, что, кроме их мира, никакого другого нет, а если и есть, то он для жилья не приспособлен, значит, Удалов с Гнецем ниоткуда не приезжали, а они — местные жители с вредными мыслями.

— Все равно, — ответил упрямо Удалов, — я этого так не оставлю.

— А что можно сделать? — удивился Гнец-18. — Наш путь завершен. У нас даже ничего нет — ни фонарей, ни бластеров, ничего. Все отобрали полицейские. Жаль только, что мы не выполнили задания, и нас будут понапрасну ждать дома. Прощай, друг Корнелий. Прости, что я впутал тебя в эту историю.

— Ни-че-го подобного, — ответил Удалов, глядя в кромешную тьму. — У меня дела дома. У тебя дела дома. А ты собираешься просидеть здесь всю жизнь. Эй! продолжал он, подходя к двери. — Здесь есть кто?

— Я на страже, — ответил голос из-за двери.

— Нас скоро выпустят?

— Из этих каменных мешков еще никто не выходил живым, — ответил глухой голос стражника.

— Я так и думал, — прошептал Гнец-18.

— Может, никто и не выходил, — сказал тогда Удалов, — Но все равно я обязан открыть тебе, стражник, глаза. Ты меня слышишь?

— Слышу, — ответил стражник.

— Мы пришли сверху, — сказал Удалов. — Там наверху светит солнце, растет трава, и поют птицы. Там светло и сухо. Планета уже забыла, что на ней была страшная война. Она ждет, когда снова вернутся люди. А вы сидите внизу, как кроты в подземелье.

— Наверху ничего нет, — сказал стражник.

— Это тебе вдолбили с детства, что ничего нет. Твои начальники боятся, что как только вы выберетесь на волю, то разбежитесь во все стороны.

— Наверху ничего нет, — повторил стражник. — Там пусто. Там смерть. Жизнь кончается на двадцать третьем ярусе. И не понимаю, зачем все эти разговоры? Может, вы сумасшедшие?

— Тогда зачем нас посадили в каменный мешок? Ведь сумасшедших надо отправлять в больницу.

— У нас нет больниц. Мы живем и умираем, когда наступает для этого время.

— Пойдем с нами наверх, — сказал Удалов. — Там тепло, светло и сухо.

— Не соблазняй меня, — сказал стражник.

— Там поют птицы и журчат светлые реки…

Стражник грустно вздохнул.

— Это похоже на сказку, — сказал он.

— Ты ничем не рискуешь, — сказал Удалов. — Если тебе не понравится, ты вернешься.

— Не соблазняй, — сказал стражник. — Ты говоришь — тепло, светло и сухо?

— И дует ветер. И шелестят листьями деревья. И жужжат пчелы, отыскивая путь к улью, и стрекочут кузнечики.

— Я не знаю, что такое деревья, и не слышал, как жужжат пчелы, — сказал стражник. — А если ты лжешь, незнакомец?

— Тогда ты приведешь нас обратно и никогда не выпустишь отсюда.

— Хорошо, — сказал стражник, — только я вам завяжу руки, чтобы вы меня не убили. Ведь не исключено, что вы сумасшедшие или хитрые преступники.

— Соглашайся, — прошептал Гнец-18. — Соглашайся на все.

Он воспрянул духом.

Стражник связал путешественникам руки и повел их коридорами к скрипучему грузовому лифту.

— Этот лифт поднимет нас на предпоследний ярус, — сказал он, подведя путешественников к ржавой клети, — а там посмотрим.

Лифт поднимался целую вечность. Гнец боялся, что за ними будет погоня, и спрашивал, нельзя ли поторопить лифт.

— Других нету, — мрачно отвечал стражник, который оказался сутулым мужчиной с бледным и рыхлым, как манная каша, лицом.

— Куда дальше? — спросил он, когда лифт через полчаса остановился. Он явно жалел, что поддался на уговоры, и вот-вот готов был повернуть назад.

— Теперь недолго осталось, — сказал Гнец-18, в котором, словно компас, было заложено чувство направления.

Они шли так быстро, что стражник еле поспевал за ними. Его керосиновый фонарь раскачивался как маятник, и оттого казалось, что туннель заполнен прыгающими тенями. Они миновали шахту, поднялись по лестнице, попали в тупик и пришлось возвращаться назад, пробежали через узкий проход, в котором ржавели автомобили и мотоциклы, и в тот момент, когда стражник, запыхавшись, сказал, что больше не сделает ни шагу, увидели впереди пятнышко света.

Удалов первым добежал до входа в подземелье и вскарабкался наверх без помощи рук, которые были связаны за спиной.

— Свобода! — закричал он, как джинн, выпущенный из бутылки. Следом выбрался Гнец-18.

— Вылезай, — сказал он стражнику, который, зажмурившись, стоял на дне ямы.

— Не могу, слишком светло, — сказал стражник.

Удалов и Гнец-18, повернувшись спинами друг к другу, развязали путы. Потом Удалов лег на край воронки, протянул руку вниз и помог стражнику выбраться на поверхность.