Олег Лукьянов - Покушение на планету

— Ах, если бы вы знали, какие там подают цэцхи! — говорил он, закатывая глаза. — Ну вы-то знаете, вы же человек Элиты! Людям Элиты можно позавидовать, как они живут!

— Тебе сколько лет? — спросил его Гордий.

— Сто сорок, господин Гор.

— Так почему же, прожив полжизни, ты не добился элитарного звания? Ты что, глупее их, что ли?

Блинчик с жалкой улыбкой недоверчиво смотрел на Гордия.

— Вы, наверное, шутите, господин Гор, или, может быть, вы прилетели к нам с другой планеты? Я же сказал вам, что я профессиональный бродяга. Человека моей касты не примут ни в один элитарный клуб даже младшим стажером.

— Даже если ты покажешь выдающиеся способности?

— Все равно не примут.

— А тебе не кажется несправедливым такой порядок, при котором умный человек не может занять подобающего ему места в обществе? — осторожно спросил Гордий.

Ухо Блинчик пожал плечами.

— Конечно, это несправедливо, только что тут поделаешь?

— Как что? Нужно изменить порядок и установить справедливость.

Ухо Блинчик наморщил лоб, пытаясь понять, что имеет в виду его странный знакомый. А тот продолжал развивать свою мысль:

— Ведь за нынешним порядком на планете следят фиолетовые, так?

— Так, — кивнул Блинчик.

— Какова их общая численность?

— Я думаю, миллионов десять.

— Всего-то! — Гордий рассмеялся. — И вы не знаете, как изменить порядок!

Он принялся втолковывать Блинчику нехитрую революционную арифметику. Низшие касты составляют половину астринской цивилизации, то есть двадцать миллиардов человек. Это значит, на каждого фиолетового приходится две тысячи человек.

— Ты видел, как я в одиночку победил робота? Выдернул предохранитель, и все. А если на каждого фиолетового нападут сразу две тысячи человек? Да они всех их растащат по винтику!

Гордий понимал, что имеет дело с неподготовленным человеком, и не рассчитывал на немедленный успех своей проповеди. И все же реакция собеседника была для него совершенно неожиданной. Блинчик вдруг страшно побледнел, съежился, челюсть у него отвисла и мелко затряслась. Он смотрел на Гордия расширенными от ужаса глазами, пытаясь что-то сказать, но не мог.

— Да ты что, брат? Что так струсил? — попробовал Гордий шутливо устыдить его. — Ведь это пока только один разговор.

Куда там! Блинчика била нервная дрожь, словно его уже пришли арестовывать по обвинению в покушении на государственный строй.

— Н-на посадку, — наконец выговорил он, дернувшись вперед к микрофону автопилота. Машина плавно перевалила через невидимый бугор и пошла вниз по наклонной плоскости.

— Ну, успокойся, — Гордий с кривой улыбкой похлопал трясущегося Блинчика по плечу. — Считай, что я пошутил.

Оставшиеся минуты оба провели в молчании. Едва таксолет приземлился, как Блинчик тут же, не попрощавшись, пулей вылетел наружу…

— Да… это народ конченый, — пробормотал Гордий, глядя вслед улепетывающему бродяге. Он посидел еще немного и сказал автопилоту:

— В морской порт, к пятому пирсу.

Остаток этого дня Гордий просидел на яхте, анализируя ситуацию. Задерживаться в Бездельнике больше не имело смысла, да было просто рискованно. Завтра же весь город будет судачить о неизвестном храбреце, который среди бела дня совершил тягчайшее преступление — повредил фиолетового. Значит, надо уходить. Но куда? А главное, как теперь действовать дальше? Может быть, попробовать парализовать сразу всю полицейскую службу, взорвав, скажем, их банк информации? Только вот вопрос — где он находится, этот банк? Да и наверняка там у них двойная, тройная система охраны, какая-нибудь сумасшедшая электроника.

Нет, в одиночку такую акцию не осилить… Много вариантов перебрал в уме Гордий, но ни до чего дельного не додумался.

Случай был особый, не имевший прецедента в прошлом, а это означало, что без совета Тимры не обойтись.

…Они разрушили все храмы, чтобы люди забыли свои святыни и превратились в животных. Все, кроме одного, на вратах которого высечено древнее пророчество, предрекающее страшную смерть роду человеческому, если храм будет разрушен. Несколько раз за долгую историю существования храма пророчество частично сбывалось. Святотатцы, пытавшиеся ограбить храм, умирали при таинственных обстоятельствах, и Близнецы прекрасно знали об этом. При всей своей ненависти ко всяким святыням они были достаточно рассудительны и во времена неистовых погромов храма Тимры не трогали. И, надо думать, завещали потомкам не прикасаться к нему. Да, пожалуй, то, что цивилизация благополучно здравствует, и доказывает очевиднее всякой очевидности, что храм цел. Решение было принято…

Яхта снова шла в открытом море, рассекая форштевнем веселую зеленую волну. И светило солнце над головой, и свистел ветер в тугих парусах, и прохладные соленые брызги, пролетая над палубой, окропляли лицо Гордия, сидевшего на корме.

Автомат вел судно на северо-запад к большому полуострову, который раньше назывался Тимрием. Путешествуя по планете эти полгода, Гордий выбирал маршруты подальше от него. Он видел, что произошло с другими странами, и не мог набраться духу, чтобы посетить Тимрий. Не мог, потому что когда-то там была его родина…

Через несколько дней путешествия справа по борту на горизонте показалась полоска земли. Наконец-то! Волнуясь, как юнец перед первым свиданием, Гордий отключил автоматику и СТал к штурвалу. У него тревожно сжалось сердце, когда парус с хлопком перелетел на правый борт и яхта, сильно кренясь, пошла курсом бейдевинд в направлении острова.

К полудню полоска земли превратилась в горную цепь. Гордий напряженно всматривался в даль и узнавал знакомые очертания. За прошедшие семь веков горы мало изменились. У гор свой счет времени. Вон Братья — два устремленных к небу скалистых шпиля, а справа от них камень, похожий на голову круторогого барана. Его так и называли — Баранья голова… Какая удивительная встреча! Мог ли подумать он, покидая двадцать… нет, уже семьсот двадцать лет назад Тимрий, при каких удивительных обстоятельствах увидит его вновь!

Берег становился все ближе, и все тревожнее стучало сердце у Гордия. На него вдруг напала нервная почесуха, он яростно скреб ногтями грудь, спину, бока. Гордий до крови закусил нижнюю губу, подавляя возбуждение. Уже виднелись жилые пирамиды — эти чудовищные, похожие на термитники постройки, опоясанные кольцевыми террасами. За ними то здесь, то там проглядывали вычурные архитектурные сооружения — плод фантазии взбесившегося робота. Зеленое пространство между ними было исполосовано прямыми, похожими на порезы линиями шоссе. По ним двигались маленькие, как букашки, автомобили.