Леонид Кудрявцев - Долг центуриона

Ну, а оказать сопротивление представителю закона, если ты не имеешь возможности делать резкие движения, довольно затруднительно.

Я перешел к тианцу.

Имя у него было очень коротким и звучало на всегалакте как «Хи». Правда в придачу к нему была тоже целая куча каких-то странных и непонятных титулов. Кстати, денег у этого типчика на всекредитной карточке тоже было немало, и когда я сообщил об этом Марноу, тот совершенно расслабился. Даже приказал официантке приготовить и держать наготове два стакана освежающего напитка из ягод эюпсоного дерева, мотивируя это тем, что он здорово помогает при травмах головы и облегчает страдания познакомившихся с шок-дубинкой. Возможно, он даже не врал. По крайней мере, его шок-дубинку, судя по ее внешнему виду, пускали в ход достаточно часто, и кто именно это делал, догадаться было нетрудно.

Снабдив браслетами и тианца, я вернулся к стойке и, вытащив бормоталку, спросил у Марноу:

— Как я понимаю, тебя совершенно удовлетворит полное возмещение ущерба?

— Не только материального, но и морального, — очень живо заявил владелец ресторанчика.

Я покачал головой:

— Кажется, ты решил ободрать этих двух драчунов как липку. Не так ли?

— А почему бы и нет?

— Ты в полном своем праве. Однако совету мыслящих инопланетного района эта ситуация может не совсем понравиться. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Что именно?

— Да, конечно, эта парочка нарушила закон и нанесла тебе материальный ущерб. Однако они приехали на Бриллиантовую для того, чтобы участвовать в большом аукционе. Они потратили некоторое время на дорогу, и она им стоила каких-то денег. Если они, из-за того что позволили себе несколько расслабиться и из-за излишней жадности одного владельца ресторана не смогут купить пусть даже самой захудалой личинки бриллиантового муравья, то уедут с нашей планеты страшно недовольными. И каждый из них, вернувшись на свою родную планету, способен растрезвонить всем и каждому из своего народа, что на Бриллиантовой обращаются с гостями не самым лучшим образом. Понимаешь, что я имею в виду?

— И таким образом, наша планета может запросто испортить отношения с двумя другими планетами, — докончил Марноу.

— Вот именно.

— Ты-то сам в это веришь? В то, что какая-то планета способна отказаться от сотрудничества с Бриллиантовой из-за того, что на ней обошлись с одним из ее обитателей по всей строгости закона?

Я пожал плечами:

— А разве таких случаев не бывает? Галактика огромна, и в ней может произойти все что угодно. Кроме того, этот случай на родной планете одного из этой парочки драчунов могут использовать всего лишь как предлог для искусственного охлаждения отношений с нашей планетой. Вообще, межпланетная политика — дело темное, и в ней возможно все. Ну, и напоследок могу сообщить тебе, что они не совсем простые мыслящие. Один из них аж средний осматривающий божественных ресниц великого священного глаза. Не знаю, что это означает, и сильно сомневаюсь, что знаешь ты. Однако он вполне может оказаться значительной особой. У второго этих титулов, как блох на бродячем сухопутном осьминоге.

— И что дальше? — спросил хозяин ресторана.

— Ты можешь, конечно, пренебречь моим предостережением, но я могу тебе сразу сказать, что в том случае, если твоя жадность приведет к нежелательным последствиям, это не понравится совету мыслящих нашего инопланетного района. А он, в наказание и чтоб другим неповадно было, способен, например, отобрать у тебя лицензию на ведение дел на Бриллиантовой. Хочу напомнить, что тому, кто ее лишится, она никогда более не может быть выдана. Понимаешь, о чем я говорю?

Я сделал еще один глоток из стакана с гликом и облокотился на стойку.

За что я уважаю Марноу, так это за решительность. Для того чтобы обдумать мои слова, ему хватило всего полминуты. По прошествии этого времени он сказал:

— Ладно, пусть будет только материальный ущерб.

— Умно, — одобрил я.

— И возмещение упущенной выгоды. Ты видел, из-за скандала мое заведение покинуло восемь клиентов.

— Шесть. Я их посчитал.

— Хорошо, пусть будет шесть.

— Договорились?

— Ладно, договорились.

После этого я набрал на бормоталке номер председателя совета мыслящих инопланетного района, в обязанности которого, кстати, входило также отправлять правосудие в подобных случаях, и сообщил ему о случившемся.

Выключив бормоталку, я сунул ее в карман и, сделав безрезультатную попытку нащупать в нем коробочку сигарет, чертыхнулся.

Ах да, я же бросил курить. Чертов Мараск, как это меня угораздило попасться ему на удочку?

— Сигарету? — предложил Марноу.

— Нет, со вчерашнего дня не курю, — мрачно сказал я.

— О-о-о... — протянул хозяин ресторана. — Это серьезное решение. Как правило, оно требует большой силы воли.

— Не очень, — сказал я. — Вот придерживаться его — требует.

— Да, — улыбнулся Марноу. — Тут ты прав.

Я хлебнул из стакана и в который уж раз попытался понять, почему я до сих пор не расстался со своей работой. Кто мешает мне плюнуть на нее и растереть? Деньги? Деньги у меня есть, и немалые. Конечно, за последние полтора года у меня были приличные траты, включающие, например, в себя нового симбиота. Однако некоторая сумма, для того, чтобы безбедно прожить до конца дней своих в каком-нибудь дальнем уголке галактики, на моей всекредитной карточке еще лежит. Что тогда меня держит в этом районе, как не деньги? Чувство долга перед моими нанимателями? А почему? Ничем особым я им не обязан. Более того, если уж на то пошло, обзавелся я этой работой вопреки собственному желанию. А значит...

Ирмурянин шевельнулся и издал звук, смахивающий на стон. Похоже было, что он собирается в скором времени прийти в себя.

Я подумал, что с удовольствием бы задал ему несколько весьма интересных вопросов. Вот только он наверняка не пожелает на них ответить. И заставить его быть откровенным у меня в данный момент нет никакой возможности.

А я хотел бы, очень хотел бы узнать, кто и зачем устроил это покушение на мою жизнь. В том, что это именно покушение и именно на меня, я был почти уверен. Слишком все было хорошо разыграно. Прямо как по нотам. Демонстративная ссора при свидетелях, и на глазах центуриона, который, в силу своих служебных обязанностей должен вмешаться, а потом бой с использованием симбиотов, вроде бы у всех на глазах, но в то же время один на один, поскольку никто из свидетелей из-за скорости, с которой двигаются сражающиеся, ничего точно утверждать не решится. Бой, в котором смерть центуриона можно, без малейшего риска быть разоблаченным, объявить случайностью, конечно, очень неприятной, но все же случайностью. Потом в ход пойдут деньги, связи, кто-то надавит на кого-то, а совет мыслящих инопланетного района Бриллиантовой решит, что не имеет смысла раздувать большой скандал, поскольку это может отрицательно сказаться на доходах, и вот виновник моей смерти уже вышел сухим из воды.