Пол Андерсон - Рассказы. Часть 2
Он прошел дальше по торговой пристани. Металлическая поверхность сверкала почти вровень с водой. За ночь с пристани опустили плетеные, вроде корзин, контейнеры с обычными ходовыми товарами. Тут были музыкальные записи и картины, уже хорошо знакомые дельфоидам, но видно, никогда им не надоедавшие. Может быть, каждый хотел обзавестись собственным экземпляром? Или они распространяют эти вещи у себя под водой в каком-то подобии библиотек и музеев?
Затем тут были небольшие пластиковые контейнеры с поваренной солью, нашатырным спиртом и другими веществами, которые, видимо, служили для дельфоидов отменным лакомством.
Венера лишена материков, которые мог бы омывать океан, поэтому он гораздо меньше насыщен различными минералами, чем земные моря, и все эти химические вещества здесь в диковинку. И однако от пластиковых мешочков с иными составами дельфоиды отказывались, например от соли марганцевой кислоты, и последние биохимические исследования обнаружили, что для всех форм венерианской жизни марганец ядовит.
Но как дельфоиды это узнали, ведь ни один не раздавил непроницаемый пластиковый мешочек зубами? Они просто знали — и все тут. Человеческие существа и человеческая наука еще далеко не исчерпывают возможных во Вселенной способов познания.
В стандартный список товаров постепенно были включены кое-какие игрушки — например плавучие мячи, которыми дельфоиды пользовались для каких-то свирепых игр, и особым образом изготовленные перевязочные материалы, чтобы накладывать на раны…
«Никто и не сомневался, что Оскар куда разумнее, чем шимпанзе, — думал Хоуторн. — Вопрос в том, настолько ли он разумен, чтобы сравняться с человеком?»
Хоуторн вытащил корзины из воды и извлек обычную, установившуюся плату, оставленную дельфоидами. Тут были самоцветы-огневики либо маленькие, но безупречные, либо большие, нос изъянами. Один был большой и притом безукоризненно круглый — словно большая круглая капля радуги. Были и особенно красивые образчики кораллита, из которого на Земле выделывают украшения, и несколько видов раковин удивительной красоты.
Были здесь и образчики подводной жизни для изучения, почти все — еще не виданные человеком. Сколько миллионов разновидностей живых существ населяют эту планету? Были кое-какие инструменты, когда-то оброненные за борт и погребенные в иле, а сейчас вновь открытые переменчивыми подводными течениями; был какой-то непонятный комок — легкий, желтого цвета, жирный на ощупь, возможно, вещество биологического происхождения, вроде амбры; быть может, оно малоинтересно, а быть может, это ключ, открывающий совершенно новую область химии. Добыча со всей планеты болталась сейчас в коробках Хоуторновой коллекции.
Для всех новинок была установлена определенная довольно скромная цена. Если люди и во второй раз возьмут такой же образчик, они заплатят дороже, и так будет опять и опять, пока не установится постоянная цена, не слишком высокая для землян и не настолько низкая, чтобы дельфоидам не стоило трудиться, поставляя товар. Просто удивительно, какую подробную и точную систему товарообмена можно разработать, не прибегая к помощи речи.
Хоуторн посмотрел вниз, на Оскара. Огромный морской зверь недавно вынырнул поблизости и теперь лежал на воде, носом к пристани, лениво поплескивая хвостом. Приятно смотреть, как блестит темно-синим глянцем круто выгнутая спина.
— Знаешь, дружище, — пробормотал Хоуторн, — уже сколько лет на Земле хихикают над вашим братом, — мол, экие простофили, отдают нам невиданные драгоценности в обмен на какие-то дрянные побрякушки. А вот я начинаю думать — может, мы с вами квиты, и еще неизвестно, кто кого дурачит? Может, на Венере эти самые огневики не такая уж редкость?
Оскар легонько фыркнул, пустил из дыхала фонтанчик и повел блестящим лукавым глазом. Престранное выражение мелькнуло на его морде. Конечно же, было бы чистейшим легкомыслием, недостойным ученого мужа, назвать это усмешкой. Но хоть убейте, а внутренне Оскар именно усмехнулся!
— Ладно, — сказал Хоуторн, — ладно. Теперь поглядим, какого вы мнения о наших новых р-роскошных изделиях. Мы столько лет соображали, чем бы скрасить ваше житье-бытье, — и вот привезли всякой всячины. Все эти изделия вместе и каждое в отдельности, господа и дамы дельфоиды, испытаны и проверены в наших безупречных лабораториях, и не думайте, что это так просто — испытать, к примеру, патентованный пятновыводитель. Итак…
Мелодичное журчание Шенберга было отвергнуто. Возможно, другие композиторы-атоналисты пришлись бы местному населению по вкусу, но учитывая, что в межпланетных кораблях каждая кроха груза на счету, опыт повторится не скоро. С другой стороны, запись старинных японских песен исчезла, взамен оставлен был самоцвет в два карата — вдвое больше, чем платят обычно за новинку; это означало, что какой-то дельфоид хочет получить еще одну такую же запись.
По обыкновению, картины всех современных художников были отвергнуты, но, признаться, Хоуторн и сам не очень жаловал эту живопись. Ни один дельфоид не польстился на Пикассо (средний период), но Мондриан и Матисс шли недурно. Куклу взяли за самую низкую цену — обломок минерала. Дескать, ладно уж, эту мы (я?) возьмем, но не трудитесь — больше такого не требуется.
Опять же отвергнуты были непромокаемые книжки с картинками; после первых немногих проб дельфоиды никогда не брали книг. Среди прочего именно их неприязнь к книгам заставляла многих исследователей сомневаться в том, что это действительно разумные, мыслящие существа.
«И ничего из этого не следует, — думал Хоуторн. — У них нет рук, поэтому для них неестественно пользоваться печатным текстом. Некоторые лучшие образцы нашего искусства стоят того, чтобы утащить их под воду и сохранить просто потому, что они красивы или интересны, или забавны, или, кто знает, что еще находят в них дельфоиды. Но если нужно запечатлеть факты и события, у дельфоидов вполне могут быть для этого свои, более подходящие способы. Какие, к примеру? Кто его знает? Может быть, у них отличная память. А может быть, при помощи, скажем, телепатии они записывают все, что требуется, в кристаллической структуре камней на дне океана?»
Оскар кинулся вдоль пристани, догоняя Хоуторна. Тот присел на корточки и потрепал дельфоида по мокрому гладкому лбу.
— Ну, а ты что обо мне думаешь? — спросил он вслух. — Может, в свой черед гадаешь, способен ли я мыслить. Ну да, ну да. Мое племя свалилось с неба и построило плавучие металлические поселки и доставляет вам всяческие занятные и полезные штучки. Но ведь и муравьи, и термиты живут по каким-то своим законам, и у вас на Венере есть твари в этом роде, с очень сложными правилами общежития.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});