Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

— Только это меня и успокаивает. А, вот и он, — Джонатан улыбнулся. — Добрый вечер, Юри.

— Добрый вечер, джентльмены, — Аристов с улыбкой ответил на рукопожатия.

Как всегда у стойки обычный незначащий разговор, так, пустячно о пустяках. Если надо поговорить серьёзно, то говорят за столом. И опять… О войне ни слова. Этого касаться не стоит: на этом любой разговор закончится, а в нём заинтересованы обе стороны.

И за столом первое время разговор шёл чисто гастрономический. Потом Джонатан стал аккуратно переводить его на более близкие к их делу темы. Аристов охотно подыгрывал. Зашла речь о госпитале, о приёме местных.

— Нет, — Аристов улыбался, — мы сразу, как только развернули стационар, стали принимать местных. Было много раненых, травмированных. Да и сейчас хватает. Мины, автокатастрофы…

— Вы принимаете всех? — поинтересовался Джонатан.

— Разумеется, — глаза Аристова блеснули. — Мы — врачи.

— Да, конечно. А… местных только амбулаторно?

— Смотря по причине обращения, — Аристов понимающе улыбнулся. — Вам нужна консультация?

— Не мне, — быстро ответил Джонатан. Так быстро, что все рассмеялись. — Не мне, — повторил Джонатан уже серьёзно. — А… работнику в моём имении. Вот его я бы хотел вам показать.

— А что у него? — уже совсем другим тоном спросил Аристов.

— Мы думали, просто истощение. Ну, голодал, простужался… — Джонатан неопределённо повёл рукой. — Общая слабость, кашель.

— Дыхалка отбита напрочь, — вклинился Фредди. — Этот диагноз ему остальные поставили, — и продолжил ковбойским говором: — Берётся и сдыхает, кашлем заходится.

— Разумеется, привозите, — сразу сказал Аристов. — Если там начался процесс, попробуем остановить.

— Хорошо. Думаю, недели через две, — Джонатан посмотрел на Фредди. Фредди кивнул, и он продолжил: — Мы его привезём. Разумеется, осмотр, анализы, консультации, если надо, то и стационар, всё будет оплачено.

— Щедро, — усмехнулся Аристов..

— Я не занимаюсь благотворительностью, — улыбка Джонатана на мгновение стала злой. — Но мне дешевле оплатить лечение, чем держать больного ра… работника.

— Что ж, — пожал плечами Аристов, — если роль расчётливого человека вам по душе… не смею мешать. Но… меня гораздо больше ваших денег устроит другое.

— А именно? — насторожился Джонатан.

— Уговорите своего работника, он, как я понимаю… цветной, не так ли?

— Да, — твёрдо ответил Фредди. — Был рабом.

— Так вот, уговорите его не бояться врачей…

— Разумеется, личным примером, — очень спокойно вставил Фредди, разряжая обстановку.

Хохотали долго и со вкусом. Джонатан комично развёл руками.

— Раз другого выхода нет… Кстати, Юри, Фредди заодно пройдёт повторный, уже более подробный осмотр.

— У меня новых дырок нет, — сразу ответил Фредди.

— Вы уверены, что не будет? — с какой-то грустной улыбкой спросил Аристов.

— Уверен, — улыбнулся Фредди. — Но если что… только к вам.

— Тронут, — церемонно склонил голову Аристов. — И раз уж зашла речь об этом… Теперь у меня просьба.

— Всё, что угодно, — готовно откликнулся Джонатан.

— Летом у вас работали два пастуха. Один из них — индеец. Со шрамом на щеке, — у Фредди невольно окаменело лицо, но Аристов, будто не замечая, продолжал: — Вот его бы я очень хотел осмотреть.

— Зачем? — глухо спросил Фредди. — Он здоров.

— Фредди, — Аристов укоризненно покачал головой. — Неужели вы до сих пор верите в эту дребедень с "исследованиями"? Давайте так. Я скажу вам, что я знаю о нём. Он был спальником, горел, как они это называют, пять лет назад, работая скотником в имении. Сейчас ему двадцать пять полных лет, значит, в январе будет двадцать шесть. Проблем со здоровьем у него нет, умирать не собирается.

— Они вам настолько доверяют? — вырвалось у Фредди.

— Да, вы правильно определили источник моей информированности, — Аристов улыбался, но тон и глаза оставались серьёзными. — А теперь… Он нужен не мне. А этим парням, бывшим спальникам. Они уверены, вернее, им внушили, а механизм внушения нам ещё не совсем ясен, но это не меняет дела, так вот, им внушили, что… Первое: перегоревший живёт не более года. Второе: двадцать пять лет — предел для спальника. На двадцать шестом году он умирает в страшных мучениях. И спасение от мук, — голос Аристова зазвенел от сдерживаемого бешенства, — в лёгкой смерти от руки белого хозяина. Не мне, а им… нужно увидеть этого парня, индейца, поговорить с ним. Убедиться, что впереди у них целая жизнь. Какой бы она ни была, но жизнь. Сейчас они считают… сколько месяцев им осталось. Особенно те, кто старше.

— Хорошо, — медленно кивнул Джонатан. — Мы поняли, Юри, но…

— Он уволился, — перебил его Аристов, — я знаю. Но когда вы его увидите, передайте ему. Что его здесь ждут. И почему ждут.

— Хорошо, — кивнул Фредди. — Если, — он выделил это слово, — если встретим, передадим. А дальше пусть сам решает.

— Разумеется, — Аристов улыбнулся. — Он свободный человек.

Фредди только хмыкнул. Реакцию Эркина на такое предложение он представлял. Но и отказываться сразу не хотелось. По многим причинам. К тому же… если так повернуть…ну ладно, это не горит.

Разговор снова закрутился вокруг пустяков. Где бывали, что видали, как выпивали… Джонатан ловко ввернул, что на Русской территории ни ему, ни Фредди бывать не приходилось, так что ни к тому, что там творилось, ни к войне они оба никаким боком… Аристов понимающе хмыкнул, но уточнять не стал.

Закончился вечер очень хорошо. При полном внешнем взаимопонимании.

…Джонатан и Фредди не спеша шли по ночной полупустынной в этом квартале улице. Долго шли молча.

— Ну что ж… — наконец заговорил Джонатан.

— Толковый мужик, ничего не скажешь, — сразу подхватил Фредди.

— Да, понимает с налёта. Но…

— Третий заказ, — ухмыльнулся Фредди.

— Третий?! — изумился Джонатан. — Откуда?

— Ну, про Колченогого я тебе говорил.

— Помню. А от Юри…

— И два от Юри. Один сегодня, а другой на том ужине.

— И что ему нужно?

— Врач и документация из питомника.

Джонатан на секунду прикусил губу.

— Из любого?

Фредди хмыкнул.

— Если бы! Я тоже подумал было… Но, нет. Оттуда, где готовили спальников.

— Фью-ю-ю! Зачем?

— Он хочет найти противоядие. Цитирую. Вернуть парням отнятое.

— Однако… с размахом. Даже вызывает сочувствие. И уважение. Но это нереально, Фредди. Их всех…

— Спальников тоже всех. И лагерников.

— Я понял, — кивнул Джонатан. — Но это бросить всё, и заниматься только этим, — и помолчав, решительно сказал: — Нет, Фредди, на это я не пойду.