Владимир Городов - Круг Девятирога

Пламя вновь замигало и стало уменьшаться.

«Ну вот, опять…» – едва успел подумать я, как вдруг пламя в светильнике вспыхнуло, из него вырвался огромный сноп ярко-фиолетовых искр, взвился вверх толстой спиралью, замершей большой новогодней гирляндой. Тихо завибрировал воздух. И вновь звук, похожий на скрипичный аккорд, зазвенел, заметался, отражаясь от скал. Рог Воды озарился мириадами жёлтых искорок, число которых всё росло и росло, пока вся поверхность камня не засветилась как кусок раскаленного металла. Через некоторое время часть искр начала тускнеть, и тёмные пятна сложились в короткую надпись из рун. А спустя ещё мгновение всё закончилось.

– Рог Воды даёт тебе своё имя и покровительство, – торжественно провозгласил веломудр Илен. – Отныне имя тебе – Водорог. Это – посвящённое имя, не открывай его другим без вящей надобности. Имя же мирское избери себе сам. И да будет к тебе Один справедлив, если Другой благосклонен, на твоём пути к свершению Предназначения!

Сказав это, он, более не глядя на меня, покинул Круг Девятирога и присоединился к другим веломудрам, которые уже брели вереницей к одной из каменных лестниц. Да и все остальные, потеряв ко мне всякий интерес, молча стали расходиться по кельям. Люди в красном и люди в синем в молчании проходили мимо меня как мимо пустого места. Никто не обращал на меня и малейшего внимания.

– Послушайте, уважаемые! – громко сказал я. – Может, всё-таки кто-нибудь из вас подскажет, что мне дальше-то делать?

В ответ – ни звука, как будто я никого и не спрашивал, как будто меня здесь и нет совсем. Я бросился за веломудрами. Хотя слово «бросился» тут вряд ли подходит: заковылял чуть побыстрее, нежели обычно передвигается это тело. И, хотя старцы шествовали чинно и неспешно, я очень запыхался, пока их нагнал.

– Илен… Илен, что мне… дальше-то… Дальше-то что мне делать?

Реакция старцев – полнейший ноль. Словно я бесплотное, невидимое ими существо. Я даже сомневаться стал в реальности своего существования, а потому дёрнул Илена за рукав и заступил ему дорогу.

– Илен, я вопрос задал…

Старец спокойно провёл ладонью по своему плечу, поправляя одеяние, обошёл меня и двинулся дальше. Стало ясно, что от веломудров я ничего не добьюсь: моё присутствие отныне полностью ими игнорировалось. Я чуть не взвыл от досады. Вот ведь ситуёвина! Какие-то хоттабычи вызвали меня, как спириты дух Александра Великого, а после бросили, как та кошка тех котят: барахтайся! Раз уж заикнулись о каком-то Предназначении, то хотя бы пояснили, в чём оно состоит! Хотя бы намекнули!

В полнейшей растерянности я вернулся на поляну и присел на алтарь. Урочище уже обезлюдело. Светильники сами собой погасли, и округу освещала только полная луна. Я взглянул на неё: нет, не наша, не земная. У этой и размер побольше, и рисунок кратеров совсем другой, и цвет какой-то более зеленоватый. К тому же у неё присутствует ещё и собственный спутник, небольшой, но достаточно крупный, чтобы увидеть его невооружённым глазом. Другая, чужая планета!

Неожиданно я обнаружил, что не один на поляне. Около одного из Рогов виднелся тёмный силуэт: кто-то стоял и явно ждал меня. Подойдя ближе, я узнал Асия.

– Священнослужители связаны обетом мирского молчания, говорить они могут только лишь во время служения Обоим. Следуй за мной, – сказал он, и, повернувшись, направился к стене, возле которой я увидел небольшое строение – хижина без окон, сложенная из толстых брёвен. Внутри пахло смолой, травами и дымом: в очаге посередине хижины догорали угли. Дым от костра поднимался вверх и уходил в несколько специально для этого оставленных щелей. Старик подкинул дров, и огонь ярко вспыхнул. По стенам заметались тени. Я смог осмотреть нехитрую обстановку: нары, служившие одновременно скамьёй, да стол из толстых досок. Подле очага, чтобы не остыл, стоял котелок, распространяющий аппетитный аромат, от которого мой желудок мгновенно заурчал мини-трактором. Старец не стал испытывать моё терпение, поставил котелок на стол, достал пару ложек и лепёшки. На похлёбку я накинулся аки лев рыкающий. Когда это тельце питалось в последний раз? А чтоб я знал!

– Моё имя ты знаешь, – сказал старик. – А как мне обращаться к тебе? Ты уже выбрал себе новое имя?

– Вольф, – брякнул я пришедший на память свой компьютерный «ник» и тут же чуть не расхохотался над поразительным несоответствием своей внешности и нового имени: «вольф» по-немецки – волк. Да ну и чёрт с ним! Вряд ли здесь кто-нибудь знает немецкий язык!

– Ты здефь шифёшь? – спросил я сквозь набитый рот.

– Нет. Это пристанище для ищущих Мудрости Девятирога.

– А пофему ты не уфёл фместе со фсеми?

– Поручено мне советом старцев-веломудров, – Асий говорил в перерывах между приёмом пищи, настолько степенным, что я устыдился и существенно сбавил темп поглощения похлёбки, – сопутствовать тебе повсюду и всемерно ограждать от тех несчастий, в которые ты можешь попасть по незнанию своему и неопытности: ты ведь человек на Земле новый.

– На Земле? – Я чуть не поперхнулся. – Но это ведь не Земля! Я же вижу, я знаю!

Асий подумал немного, пошевеливая густыми бровями, после чего сказал:

– Я так разумею: любой люд, уведав, что живет отнюдь не на плоском блюде, название почвы под ногами переносит на планету.

– Скорее всего, ты прав, – согласился я, припомнив примеры из языков родной планеты. – Ну что ж, Земля так Земля. Тогда, может быть, расскажешь о ней поподробнее? А заодно и о той миссии, ради которой меня сюда мобилизовали?

– О мире нашем поведаю с охотою, а уж о Предназначении твоем… Не обессудь, но сие мне неведомо.

– Как так? А кто ж тогда знает?

– Один Из Них.

– Из веломудров?

– Нет. Из Тех, Кто над всеми.

– То есть Бог знает…

– Истинно.

– Мн-да, перспективка… «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что!» Расскажи хотя бы, какие они вообще бывают, Предназначения? Чтобы хоть приблизительно знать, что делать…

– Предназначения неведомы вплоть до свершения оных, а то и неведомы вовсе. Кто-то его свершает, сам того не заметив. Кто-то ощущает свою предназначенность. Но уж коль тебя совет старцев-веломудров призвал, то, несомненно, твое Предназначение судьбоносно.

– Тоже мне, прогрессора нашли, – угрюмо проворчал я, – дона Румату Асторского… Так за тем мощь всей человеческой Федерации стояла, а у меня, кроме этих мощей, которые кое-кто, ныне благополучно «сделавший ноги», посмел обозвать телом, ничего и нет! Что же ты мне, сказочному богатырю, предлагаешь делать?

– Странствовать. Как говорится, горы мудры вечностью, а реки – движением. Предназначение скорее найдёт тебя в дороге. А в сей час, думаю, стоит тебе опочивать: время позднее.