Анатолий Днепров - Пурпурная мумия

В это время из-за стеклянной перегородки послышался голос девушки:

- Товарищ Андров, вас к телефону!

Андров покинул меня, а я остался смотреть, как иглы с вытекающей из них пластической массой "рисовали" объемную модель предмета, находящегося на расстоянии десятка тысяч километров. Я старался представить себе волнение ученых, когда эти же иглы рисовали объемное изображение человеческого тела, находящегося на расстоянии, представить которое неспособно сознание.

Андров буквально бросился на меня и сильно дернул за плечо.

- Едемте!

- Куда? - удивился я.

- Обратно и немедленно! В анатомический театр...

Ничего не соображая, я помчался за ним. Мы взлетели вверх на линию гироплана и только здесь остановились.

- Что случилось? - спросил я.

- Когда вы разговаривали со своей женой последний раз?

- То есть...

- Когда вы разговаривали последний раз со своей женой? повторил он снова вопрос, не сводя с меня своих глубоких черных глаз.

Подлетел гироплан. Андров втащил меня внутрь, затем открыл иллюминатор. Из него подула сильная струя воздуха.

- Берите радиотелефон и немедленно связывайтесь с вашей женой.

Я извлек аппарат из кармана.

- Покажите. Ага, он с ферритовой антенной. Плохо... Впрочем, попробуйте высунуть его слегка в иллюминатор и говорите. Корпус гироплана металлический и охраняет ваш прибор от радиоизлучения.

Прильнув всем телом к иллюминатору, я набрал номер Ленинска. Сердце учащенно билось. В чем дело?

- Ну?

- Не отвечает...

- Попробуйте высунуть аппарат наружу еще больше.

Я снова набрал номер.

- Не отвечает... - сказал я хрипло.

- Давайте я буду держать его на вытянутой руке, а вы слушайте.

Андров взял у меня радиотелефон и высунул в иллюминатор руку по локоть. Но в это время на спуске канатной дороги скорость гироплана резко увеличилась, что-то сильно дернуло, и телефон вырвался у меня из рук.

- Ах, черт! Все погибло!

Мой аппарат сдуло мощным потоком воздуха. От удара о край иллюминатора рука Андрова начала кровоточить чуть-чуть ниже локтя.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. В его глазах я прочитал ужас.

- Что с ней случилось, с моей женой? - наконец прошептал я.

- Не знаю... Сейчас узнаем... Вспомните с точностью до одного дня, сколько лет вашей жене или сколько времени прошло со дня смерти Филлио.

В голове творилось черт знает что, и простая арифметика у меня путалась. Кроме того, я не понимал смысла его требований. Наконец я сказал:

- Моей жене двадцать три года, четыре месяца и шесть дней... Филлио умер три месяца и три дня назад...

- Вы учли високосные годы?

- Нет.

- Хорошо. Давайте это сделаю я. Назовите день, месяц и год рождения... Впрочем, лучше назовите дату смерти Филлио.

Гироплан мягко остановился. Андров за руку поволок меня к выходу, что-то бормоча про себя.

До самой секционной в анатомическом театре мы молчали. Я забыл число и день, в который родилась Майя. Я не помнил, когда умер Филлио.

В коридоре нас встретил какой-то врач, который радостно улыбался. В руках он сжимал большой ком пурпурно-оранжевой пластической массы. Андров приложил указательный палец к губам, но тот не обратил на это никакого внимания.

- Я вас почти поздравляю, почти поздравляю! - воскликнул доктор. - Сейчас нам нужно только установить, от чего умерла наша земная жительница! В отношении Пурпурной мумии все ясно. Смотрите! - Он протянул Андрову комок пластмассы. - Лимфосаркома! Изумительная пластмассовая модель опухоли!

Я попятился назад, охваченный ужасом.

- Что вы говорите?! - воскликнул Андров.

- Ничего особенного. Я удивляюсь, что там, на вашей Антиземле, не могут лечить такую ерунду. Они научились по радио передавать трупы своих жителей, а до лечения опухолей они не додумались! Безобразие.

Доктор скривил пренебрежительную гримасу и повернулся к секционной. Он шел медленно, с достоинством, а я еле передвигал ноги, усиленно думая, что с Майей. Расстояние до Ленинска в пять тысяч километров стало превращаться в космическое. Сердце сжималось...

- В каком возрасте она умерла? Я имею в виду мумию, спросил Андров.

- Это вам сейчас скажет Кугель. Кстати, я не понимаю, неужели и у нас не смогли вылечить эту женщину? Впрочем, часто новообразования не дают о себе знать до самого последнего момента. Легкое недомогание, и все. Знаете нашу молодежь? Подумаешь, недомогание. Плевать нам на медицину. Вот вам и результат...

Доктор говорил громким и резким голосом, как скверный радиорепродуктор.

Мы вошли в секционную. У мраморного стола сидел пожилой мужчина без халата и делал в тетради какие-то вычисления.

- Кугель, сколько, по-вашему, прожила больная? - спросил наш провожатый. Он указал пальцем на растерзанное чучело из пластмассы.

- Восемь тысяч пятьсот двадцать три с половиной дня. За половину я не ручаюсь, - ответил Кугель, продолжая вычисления.

- Доктор, - обратился к нему Андров, - вот ее муж...

Андров легонько толкнул меня к доктору.

- Муж? Вот этого? - показал он на пурпурные лохмотья из пластмассы. - Замечательно! Он нам и скажет точно день, когда умерла его жена. Вы помните?

В это время я вспомнил совсем другое. Я вспомнил слова французского радиоинженера Сюжи о том, что объемная развертка организма возможна лишь после его смерти. Я вспомнил, что интервал между приемом из космоса бюста Филлио и Пурпурной мумии равнялся трем месяцам... Я также вспомнил, что где-то сейчас, может быть сегодня, исполняется три месяца со дня смерти Филлио...

Доктор повторил вопрос искусственно ласковым тоном, как будто бы обращался к больному. Я отрицательно покачал головой.

- Не помните? Не помните, когда умерла ваша жена? - удивленно спросил доктор.

Я потерял дар речи. За меня ответил Андров:

- Может быть, она и не умерла. Два часа назад он говорил с ней по радиотелефону...

- Не умерла? Этого не может быть! - категорически заявил доктор. - Я бесконечно верю в вашу теорию антимира, товарищ Андров, и поэтому она, то есть его жена, должна умереть. Иначе мы никак не докажем существования Антиземли и наших антикопий там, - он поднял глаза вверх, - во Вселенной...

У меня перехватило от гнева горло. Я грозно двинулся на увлекшегося патологоанатома.

- Замолчите, вы! Плевать мне на теорию антимиров, слышите! Она не умерла. А если она больна, то ее немедленно нужно лечить!

Андров бросился ко мне:

- Успокойтесь, успокойтесь. Прошу вас. Через минуту мы свяжемся с Ленинском. Идемте.

Как во сне, я шел по каким-то коридорам, плыл по каким-то улицам, поднимался в лифтах, слышал чьи-то голоса...

- На какой волне вы работали для связи с женой? - услышал я голос.