Владимир Савченко - Испытание истиной
- Вероятность официальной версии происшедшего, хотите вы сказать, оказывается произведением пяти исключительно малых вероятностей - то есть практически равна нулю?
- Именно! - кивнул Нестеренко и перевел дух. Он по роду службы больше привык слушать, чем говорить, и длинная речь его утомила.
- Вы, я чувствую, увлекаетесь теорией вероятностей? - Кузин с симпатией смотрел на разгоряченного молодого человека.
- Есть такой грех.
- Стало быть, ученые ошиблись и суд - тоже?
- Выходит, так.
- Да... действительно, трудно поверить, чтобы все так совпало. Особенно эта канава! Но, Сергей Яковлевич, вспышка-то была. Ее видели, остался ожог местности, радиация И озеро испарилось.
- Тоже правильно.
- Так как же?
Нестеренко развел руками, пожал плечами. Минуту оба молчали.
- Вот такой вопрос, Сергей Яковлевич: у вас возникли сомнения, находился ли Дмитрий Андреевич Калужников на том месте и погиб ли он?
- На этот счет, к сожалению, сомнений нет. Так оно, похоже, и вышло, что он там сгорел. И решение суда объявить его мертвым вполне обоснованно. Да посудите сами: полтора года минуло с тех пор, а где Калужников? Человек не иголка.
- Тогда почему вы решили вернуться к этому делу? Хотите подправить ученых, уличить их в ошибке? Ну отправьте эти показания им, да, может быть, еще в тот же журнал - и дело с концом.
Нестеренко грустно усмехнулся.
- У вас не совсем верные представления о нашей работе, Виталий Семенович: уличить, накрыть с поличным, вывести на чистую воду...
- Ну зачем так! - Кузин протестующе возвел руки.
- Да нет, суть вашего вопроса именно такая. Понимаете, приводить всякие происшествия в соответствие со статьями закона - это внешняя сторона нашей работы. А по внутреннему содержанию она (возможно, такое мое суждение покажется вам самонадеянным) близка к работе исследователей. Главное: разобраться, установить, как оно было на самом деле. Не бывает,мне кажется, специализированных истин: одни для юристов, другие для физиков, третьи для театральных администраторов... а бывает просто истина. Ее-то я в данном деле не понял, не установил и, стало быть, если не юридически, то нравственно не прав и совершил ошибку.
Нестеренко замолчал, чувствуя, что сердится: не думал он, что здесь ему придется объяснять такие вещи!.. А Виталию Семеновичу было сейчас неловко. "Отшлепал меня мальчик, - думал он, искоса поглядывая на отчужденное лицо следователя. - Культурно отшлепал. Не мне бы такое спрашивать, не ему отвечать. Я увидел здесь скандал, а он - то, что следовало увидеть мне проблему".
- Как это было на самом деле! - с выражением повторил он. - Это вы совершенно правильно подходите, Сергей Яковлевич. Так что простите мне мой... м-м... такой приземленный вопрос. Именно так и надо подходить к истине - как к самостоятельной ценности, независимо от того, чью правоту она подтверждает или опровергает. Это житейская рутина нас заедает так, что стремимся мы, как пра-вило, к пользе. Не знаем, в чем смысл жизни вообще и человеческой в особенности, - а ведь себя так, будто знаем и осталось только накапливать пользу. А может, узнав все истины, поймем, что делать надо не то или не так?.. - Он помолчал. - Но что же там действительно было, со вспышкой этой, с Дмитрием Андреевичем? У вас есть конструктивная версия, Сергей Яковлевич? Ведь если, к примеру, просто так оспорить официально признанную версию тобольского антиметеорита, то даже если удастся доказать про канаву-"борозду", сразу поставят вопрос: а что же там еще могло быть? И действительно, вроде ничего иного предположить нельзя, а?
- Можно, Виталий Семенович, - твердо сказал Нестеренко. - Я перечитал блокноты Калужникова - и забрезжило что-то такое... Но, - он нерешительно посмотрел на Кузина, - понимаете, эта версия выходит и логичной, в ней все события не случайны, а взаимосвязаны, - и в то же время настолько дикой, что я... я просто не решаюсь вам ее высказать. Подумаете еще, не в своем уме я. Да и не смогу выразить, подготовочка не та...
Виталий Семенович глядел на него с большим интересом.
- Поэтому я и принес блокноты вам, бывшему начальнику и товарищу покойного Калужникова, - продолжал Нестеренко. - Прочтите их, пожалуйста. Если и вы придете к подобному предположению, будем думать, что делать дальше. Если нет, то... Кто знает, может, у меня вправду буйное, недисциплинированное воображение! Я ведь не ученый. Одно мне представляется совершенно определенным, Виталий Семенович: ни метеорит, ни антиметеорит там не падал.
- Любопытно, - сказал Кузин. - Вы меня сильно заинтриговали. Что ж, оставляйте блокноты, прочту. Сегодня среда? Приходите утром, в пятницу, к этому времени я управлюсь. Итак, до встречи - и да здравствует истина, какая бы она ни была!
Они распрощались.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПУТЬ ПО МЫСЛИ *
Ложные знания хуже откровенного не-знания,
ибо в последнем случае хоть по-нимаешь свое
положение. Не потому ли нас так раздражают
наводящие вопросы детей?
К. Прутков-инженер. Мысль No 55
ИЗ БЛОКНОТОВ ДМИТРИЯ КАЛУЖНИКОВА.
За блокноты эти Виталий Семенович принялся вечером дома.
На внутренней стороне обложки каждого блокнота было написано, когда он начат. Первый блокнот Калужников пометил январем 19.. года. Виталий Семенович хорошо помнил то время: как раз завершили проект электромагнитной фокусировки частиц для сверхускорителя - он-то и был потом представлен на лауреатство.
"Новый год, порядки новые, - гласила первая запись. - Этот год могу заниматься свободным поиском. Нешто построить докторскую на фокусировке? Тема проходная.
Что-то душа не лежит. И что ей надо, моей душе!.. -- -- -- -- -- -- --- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --- -- -- -- -
Вахтер института тетя Киля, заступая на дежурство по утрам, по обыкновению молится. Истово смотрит в угол вестибюля, пониже электрочасов, повыше пожарного щита с баграми, кладет торопливые кресты на грудь, что-то шепчет. Интересно, о чем она молится?
Чтобы сотрудники не нарушали правил выноса материальных ценностей? О даровании долгих лет и здравия руководящему составу? Или чтобы мы, физики-теоретики, вскрыли наконец природу физических законов и тем доказали, что бога нет?.. -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -
Итак, что меня отвращает от проходной хлебной темы по фокусировке встречных пучков? Пожалуй, неверие в перспективы. Не верю я, что сверхускорители и опыты по бомбардировке в них частицами мишеней из частиц ("бомбардировка неизвестно чего неизвестно чем", как шутит наш академик) продвинут нас далее в понимании материи. Мы не поняли элементарные частицы, когда соударяли их с энергиями в миллионы электрон-вольт, не поняли и на энергиях в миллиарды электрон-вольт. Где гарантия, что поймем на десятках миллиардов? Так можно наращивать энергию до бесконечности; а чем далее, тем это сложнее. Получается отрасль науки, работающая на себя, и только.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});