Ярослав Веров - Завхоз Вселенной

— Вот те раз, — удивился Хомоед. — Я тебе, Игорь, такого не говорил. Жизни просто так, самой по себе, не бывает. Жизнь или абсолютна, как наша, или относительна, как твоя. Всё зависит от её источника. Переключиться на новый источник просто так нельзя. Мы тебя переключили согласно договора. Пока действует контракт, твой источник — Абсолют. Но чтобы вечно иметь его своим источником, нужно пройти длинной дорогой познания. Вселенная, мил человек, дана нам Абсолютом, чтобы мы могли с ним соединиться. Нет ничего желаннее соединения с Абсолютом. Ты разве не знал?

— Сам же видишь, что Игорь Святополкович ни сном, ни духом, — вставил завхоз. — Вот такие безответственные лица, как вы, Игорь Святополкович, и способствуете росту хаотических явлений. Вы подумайте, он не знает, зачем Вселенная и жизнь после смерти! А зачем ты зубы по утрам чистишь — знаешь? — в гневе завхоз перешел на «ты».

— Зря кипятитесь, голубчик завхоз, он вам ответит, что ради борьбы за лучезарную улыбку и чтобы изо рта не воняло тухлым яйцом, когда с барышней станет целоваться.

— Тогда я спрошу — а зачем с барышней целоваться? — гнул своё завхоз.

— Я понимаю, к чему вы, любезный завхоз, клоните. Вы хотите подвести клиента под предельный вопрос — «зачем человеку жизнь»? Не трудитесь, мой друг, он вам ответит, что ради удовольствия. Теперь всё ради удовольствий. Даже на тот свет отправляются за удовольствиями. Их там, конечно, немного — что это за удовольствия, если люди об Абсолюте слышать не хотят?

— Хорошо, а вы подумали, что будет, если Игорь Святополкович решит воспользоваться своими новыми свойствами, так сказать, в планетарном масштабе? Устроить ядерную войну? Или заняться геотектоникой? Через сто лет, даже пятьдесят, и не такие желания станут посещать.

— Вопрос не ко мне, — отрезал Хомоед, — такие неприятности не по нашему ведомству. Пускай иллюзорщики за этим следят. Пусть отслеживают, как ведут себя атомы и электроны, и не допускают в эти тайные механизмы природы Игоря Святополковича.

Завхоз вздохнул. Поднялся, запахнул плащ. Буркнул на прощание: «Буду жаловаться!» и покинул ночной клуб.

Весёлый Джафар, он же Ворон, как с английского языка переводилось его третье имя, также поднялся. Сунул руки в карманы и стал прощаться:

— Ну, так, уважаемый человек, я тоже ухожу. Служба, некогда. Приятных тебе иллюзий!

И растворился в воздухе.

А шоу продолжалось. Звёзды, одна круче другой поздравляли Мафусаила Федоровича, для близких по тусовке — просто Масюлю, с осуществлением очередной мечты жизни. Аттестовали его проект грандиозным, небывалым, чертовски крутым, эксклюзивным. Уже далеко заполночь, когда звёзды растворились среди гостей, приступив к расслабляющим процедурам, на сцену вылезли их заменители — эксклюзивные в своей экстравагантности и пошлости. Возник парень по кличке Петруха, в штанах-галифе и будённовке. Спел про ушастые валенки. Девушки на подтанцовках были в ушастых валенках, но практически без всего остального. Потом, напрягая массой сцену, явился шоу-балет толстушек «Пять тонн» — «биомасса», как их называли в тусовке. Ближе к концу выступления солистка обнажилась до трусов и пошла в народ. Схватила в охапку сделавшего имя на эксклюзивной сети бань бизнесмена Гришу Веника, оторвав того от супруги, и мощно прижала к огромным и потным грудям. Следом за «биомассой» на сцену выбрался «человек-карандаш», заострённый во всех своих членах. Даже то, что топорщилось у него под трусами, также было заострено. Такой у человека был сценический костюм, он же сценический имидж. Все шесть карандашных концов различались цветом чернил. Очевидно, на самом деле это был «человек-фломастер», но ему об этом никто не сообщил. Чернила оставляли следы на сцене, на неосторожно приблизившихся к ней, остальные одобрительно хлопали в ладоши и кричали «супер» и «вау». «Человек-карандаш» устроил на сцене эротический спектакль, изрисовав с ног до головы трех совершенно голых ассистенток, а затем полез в народ давать автографы, кто на чём отметиться предложит и каким именно концом попросит.

Игорёк пил. Пил шампанское, коньяк пил, кофе с коньяком, снова шампанское. А потом подсел к девочкам с НТВ-канала и уже с ними перешёл на водку. Затем явился среди них чудотворец Лонго и предложил налечь на текилу. Принесли текилу. Лонго, приговаривая: «Пускай текила вам станет водой», совершил над столом магические пассы. И вправду, бутылка оказалась наполнена водой. Под аплодисменты Лонго раскрыл «фишку»: бутылка с подменой заготовлена была заранее, и по его знаку официант доставил именно её. Игорьку взбрело на ум укусить страшного чародея за ухо, как это сделал один американский боксёр, Железный Майк, с другим не менее железным американским боксером. Игорёк полез обниматься к Юрию-чернокнижнику, а тот его возьми и укуси первым, за подбородок.

— Люблю я тебя, понимаешь? — исчерпывающе объяснил чародей.

Лонго, очевидно, был пьян. Кусать его расхотелось. «А не ударить ли мне кого-нибудь по лицу?» Мысль казалась непривычной и новой, но абсолютно здравой. Для осуществления затеи Игорёк решил найти Масюлю. Если уж бить, то хозяина вечеринки, и бить крепко. Но не нашёл. Масюля заперся в отдельном кабинете с видными представителями деловых кругов.

За Игорька вдруг ухватилась какая-то малолетка и заплетающимся языком потребовала сигарету.

— А чё тут ваще за движняк? — спросила она, не дослушав Игорьковское «не курю».

— Шабаш индивидов, — ответил Игорёк.

— А! Паня-ятно. А то я смотрю, все такие крутые. Во, гляди, вырядился, клоун!

Мимо проходил Макаревич в смокинге. Слово «смокинг» девочка ещё не знала.

— Дева, ты как сюда попала? — спросил Игорёк. — Куда смотрят негры?

— Ну… Та не гони ты, чувак. Не помню. Чё-то меня тута не колбасит.

Девочка Игорьку нравилась.

— Я тебе стрельну, — пообещал он и повернулся к Бондарчуку, остановившемуся перекинуться перед уходом парой слов с бритоголовым, как и он, бизнесменом Колей‑бодхисатвой, тусовочной фишкой которого был проект внедрения буддистских практик в шоу-бизнесе. — Дай закурить, — бесцеремонно влез он в их разговор.

Бондарчук и Коля-бодхисатва, не глядя, сунули ему под нос по пачке. Игорёк вытащил из каждой и, не поблагодарив, протянул малолетке.

— На. Тебя как зовут, цветок?

— А никак, — развязно ответила девица и, взяв сигареты, была такова.

Игорёк проводил её мутным взглядом и, когда она скрылась из вида, решил ударить по лицу Бондарчука. Но того уже рядом не было. И Игорёк ударил Колю-бодхисатву. Тот упал. А Игорёк пошел в туалет.