Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

Дэвис объяснял это раскрашенному безумцу по пути в его комнату, хотя его и раздражало то, что ему приходится оправдываться. Фаустролл, кажется, не особенно интересовался. Он только пробормотал:

— Знахари — обманщики. Все обманщики. Единственные истинные целители — это мы, патафизики.

— Я все еще не знаю, что такое патафизика, — сказал Дэвис.

— Она не нуждается ни в каком вербальном объяснении. Только понаблюдайте за нами, переведите наши физические движения и вербальные выражения в свет правды, векторы четырехмерной ротации в фоны правдивости.

— Братец, да тебе нужно иметь разумное основание для твоей теории, и ты должен выражать ее в ясных логических терминах!

— Красно твое лицо, но холодно в комнате!

Дэвис поднял руки над головой:

— Сдаюсь. Не знаю уж, почему я вообще обращаю внимание на то, что ты говоришь! Мне бы следовало быть поумнее. Все же…

— Все же ты способен оценить, хотя и как в тумане, что истина исходит из моих слов! Ты не хочешь этого признавать, но не можешь не признать. Это хорошо. Большинство безволосых двуногих обезьян не имеет ни намека на это, никак не отзываются. Они, точно тараканы-пруссаки, потерявшие усики, а потому не могут ничего ощущать, пока не уткнутся своими хитиновыми головами в стену. Но шок от столкновения заставляет онеметь даже более слабые органы, при помощи которых они мыслят.

Фаустролл взмахнул своей бамбуковой удочкой в сторону Дэвиса, вынуждая его отступить, чтобы не получить по носу костяным крючком.

— Теперь я пойду поищу жидкие тела для тех, кто дышит жабрами.

Фаустролл вышел из комнаты. Дэвис пробормотал ему вслед:

— Надеюсь, пройдет много времени, пока я увижусь с тобой снова.

Но Фаустролл был вроде дурной мысли, которую никак нельзя отогнать из головы. Через две секунды он уже снова пробрался в комнату.

— Мы не знаем, какова была история королевского остеопата на Земле, — спохватился Фаустролл, — или каков был твой квест, твой светящийся грааль. Есть один постоянный грааль — это Истина. Но есть и временный, и он может превратиться в постоянный (если вообще имеется что-нибудь постоянное), грааль, или необходимые предметы. Или золотое яблочко — это ответ на вопрос: Кто воскресил нас, поместил нас сюда — и почему? Извини. Это не вопрос, это вопросы. Конечно, ответ может быть и такой, что это вообще не имеет значения. Даже если так, нам бы хотелось знать. И опять-таки, как ты сможешь найти ответы на все эти вопросы, если ты не мог их найти на Земле?

Возможно, существа, которые ответственны за этот Мир Реки, знают ответы, которых мы так отчаянно искали на Земле. Мы убеждены, что эти существа из плоти и крови, хотя плоть может не быть протеином, а кровь может не содержать гемоглобина. Не то что Бог, который, если Он и существует, есть дух, и таким образом у него отсутствуют органы для образования звуковых волн, хотя Он, кажется, вполне способен производить гром и молнию и катастрофы, и, таким образом, должен быть способным образовывать собственные приспособления для устной речи, — не то, что Бог, эти существа должны иметь уста и языки, зубы и, некоторым образом, руки. А потому они смогут нам сказать то, о чем мы хотим знать. Если мы сможем их найти. Если они захотят открыться.

Это наша теория — а мы никогда не теоретизировали беспомощно — наша теория, что Река со всеми своими поворотами и извивами образует гигантский иероглиф или идеограмму. И он будет, не то что иероглифы древних майя или египтян, его тотчас можно будет понять. Откровение придет со светом понимания, а не с падением звезд луны тогда, когда луна станет кроваво-красной, а планеты расколются надвое, и не с приходом Зверя, чей номер 666, и всех этих образов, пробужденных Святым Иоанном.

Дэвис заговорил куда более горячо, чем рассчитывал:

— Чушь! В нашей первой жизни вера, и только вера имела ответы, вера в божественный труд, как сказано в Библии. Как на Земле, так и здесь.

— Но здесь-то нет Святого Писания!

— Есть — в нашем сознании! — громко возразил Дэвис.

— Оно записано здесь! — и он постучал пальцем по виску.

— Как тебе известно, никакая жизнь после жизни, описанная в любой религии, не похожа на эту. Однако мы не спорим. Мы утверждаем истину и движемся дальше, оставляя истину позади себя — но также и неся ее с собой. Но истина достигнута тогда, когда человек перестает размышлять. Это сделать тяжело, признаем. И все же, если мы способны подумать о том, чтобы оставить мысль, мы сумеем перестать думать. Таким образом, когда барьер к постепенному ментальному осознанию сдвинут, молекулы истины проникают в диафрагму.

— Безумие! Чистое безумие! И богохульство!

Фаустролл стал выходить из двери. Оглянувшись через плечо, он сказал:

— Мы идем, и все же это иллюзия. Память об этом событии остается в памяти. Так что — мы все еще здесь, мы не ушли.

Эндрю Дэвис вздохнул. Ему, конечно, приходилось мириться со многими вещами. И почему он только не дал французу уйти и продолжать свое паломничество вверх по Реке? Почему? Для этого у него были веские причины. Во-первых, если бы француза поймали шатающимся во владениях Ивара, его бы сделали рабом — и, возможно, высекли бы. Во-вторых, если бы он все-таки выбрался из границ королевства, он все-таки не был бы в безопасности от того, что его не поймают через несколько дней. Королевства на протяжении пятидесяти миль вверх по Реке заключили между собой соглашение возвращать рабов в те государства, откуда те сбежали. В-третьих, он мог бы предпринять гарантированно надежный способ освобождения. Но для этого ему нужно совершить самоубийство. И тогда он воскреснет где-нибудь далеко, но мысль о том, чтобы покончить с собой, слишком тяжела, чтобы ее осуществить.

Но, хотя сознание его знало, что он будет снова жить, тело отказывалось этому верить. Его клетки яростно сопротивлялись идее самоубийства; они настаивали на том, чтобы выжить. Более того, он отвергал идею самоубийства, хотя она имела вполне рациональную основу. Как христианин он совершит грех, если убьет себя. Все ли это еще грех в Мире Реки? Он сильно в этом сомневался. Но его непредрасположенность к такому концу в течение всей его долгой жизни заставляло Дэвиса действовать так, как если бы это действительно был грех.

Кроме того, если бы Дэвис покончил с собой, у него было столько же шансов быть воскрешенным в нижнем течении, сколько и в верхнем. Если бы такое случилось, он был бы вынужден проходить через ту самую территорию, где уже бывал. И его снова могли бы захватить и обратить в рабство в любом из сотни штатов, прежде чем он доберется хотя бы до страны Ивара.